"Мюриэл Спарк. Передел" - читать интересную книгу автора

что может показаться предосудительным светским или духовным властям. Было
несложно заменить обсуждение таких вопросов, как сбор пожертвований и
миссионерская деятельность для привлечения в Братство последователей из
других стран, на пышную церемонию. Это послужит той же цели, если в нее
вставить пару осторожных слов о харизматических чертах его древней религии.
- Я прямой потомок богини Дианы, - объявил он, - Дианы Немийской,
лесной Дианы, и косвенным образом ее брата Аполлона.
Сидевшие поодаль от собравшихся двое иезуитов харизматически улыбались
во все стороны. Они потеснились, чтобы мог присесть опоздавший, которого
Паулина поместила рядом. Еще один наблюдатель, решил Хьюберт. Сколько нужно
сторонних наблюдателей, чтобы сделать тайную встречу по-настоящему тайной?
Он бросил яростный взгляд на Паулину, которая с вызовом посмотрела из-под
идиотской треуголки. Очевидно, она еще не успокоилась после ссоры. Да, так
и есть, с отвращением подумал Хьюберт, глядя, как секретарша распоряжается,
пересаживает собравшихся туда-сюда, прокладывая дорогу страшенными
ботинками. Хьюберт глубоко вздохнул и заметил, что в руке, которой Паулина
указывала на свободные места, появилась черная книга, очень похожая на
Библию. Зачем она ей понадобилась? Впрочем, отняла же она у кого-то
кинокамеру, могла и книжку отнять. Выскочка несчастная.
Вальтер, дурак и фигляр, стоял рядом с Паулиной и разрисовывал список
галочками. Кто все эти люди? Время от времени Паулина рассказывала Хьюберту
о заслуживающих доверия новичках, но он и не думал, что их наберется так
много. Два американских искусствоведа, очень богатых и воспитанных. Девушка
из Рима, "моя лучшая подруга". И еще одна, "подруга моей подруги, любовница
Майкла Редклифа". Этого Хьюберту было достаточно. Но откуда взялись все
остальные? Большинство из собравшихся он видел впервые в жизни.
Из дома показался еще один человек в одеянии, неуловимо напоминающим
тогу. Облачение на бочкообразной фигуре пришельца смотрелось старой
занавеской. Это был адвокат Массимо де Вита. Он согласился делать
синхронный перевод церемонии на итальянский язык, чтобы порадовать
итальянских братьев и сестер.
- Друзья, - сказал Хьюберт, воздев руки к небу, и Массимо возвестил:
"Amici". - Друзья, - повторил Хьюберт, - братья и сестры природы. Как я уже
сказал, я потомок Дианы и Аполлона, богов древней религии, история которой
простирается от самого начала времен, когда века казались краткими минутами
пред лицом вечности.
Массимо старательно переводил. Хьюберт говорил медленно, без обычной
магнетической убежденности - он все еще сердился на Паулину Фин, та вывела
его из равновесия.
- Диана, - продолжал Мэлиндейн, - богиня дикой природы, старше любого
из людей. Она сражалась на полях Трои, ее оскорбляла завистливая мачеха,
которая, как пишет Гомер, отняла у нее колчан и ударила им падчерицу. Но
такова была харизма Дианы-воительницы, девственной богини, защитницы
природы, что она не стала мстить, а решила уйти в Италию, сменить имя и
поселиться в роще у озера Неми. В Греции ее звали Артемидой, и здесь,
недалеко от холма, на котором мы собрались, есть гора Артемиды. Там, прямо
под нами, расположено святилище Дианы, моей прародительницы, разграбленное
и разрушенное... - И Массимо самоотречение повторял: "Diana, la mia
antenatal, rapita e saccheggiata..."
Вдруг раздался решительный женский голос: