"Мюриэл Спарк. Птичка-"уходи"" - читать интересную книгу автора

что с его здоровьем и опытом он мог устроиться табачником у кого
угодно -здесь, в колонии, или где еще. Но прополз слух, отчего Старый Тейс
остался у Чакаты, и впредь этой темы касались только для того, чтобы
передать ее сыновьям и дочерям наряду с местными родословными, верными
приемами ружейной охоты и сведениями о взрослой жизни.

Первые двенадцать лет своей жизни, даже слыша иногда птичку-"уходи",
Дафна имела о ней смутное представление. Она узнала о ней только в школе, на
уроках естествознания, и сразу поняла, что голос именно этой птички она
слышала всю свою жизнь. Она стала устраивать вылазки, чтобы услышать ее, она
напряженно ждала ее голоса, когда вперяла взгляд в пересохшее русло реки или
сновала между апельсиновыми деревьями; и, когда Чаката с женой выпивали на
веранде рюмочку на ночь, а она свой лимонад, она иногда говорила: "Слышите?
Это птичка-"уходи"",
- Нет,- сказал Чаката однажды вечером.- Слишком поздно. В такой час они
уже угомонились.
- Нет, это была птичка, - сказала она, и ей было очень важно назвать ее
этим простым словом,
подобно библейскому голубю или зодиакальному овену.
- Дафна, девочка моя, - сказала миссис Чаката между двумя шумными
глотками виски с водой.- Не заводи разговор об этой чертовой птахе. Если
этому тебя учат в чертовом интернате...
- Это естествознание,- заступился Чаката.- Очень хорошо, что она
интересуется окружающей природой.

Миссис Чаката родилась в колонии. По-английски она говорила с местным
голландским акцентом, хотя по происхождению была англичанкой. Поговаривали,
правда, о примеси цветной крови, однако ее сморщенная смуглая кожа не
служила этому убедительным подтверждением: в колонии у многих женщин был
жухлый цвет лица, хотя они не ходили с непокрытой головой и не бывали
подолгу на солнце. Их кожу подсушил долгий жаркий сезон и - в равной
степени - пристрастие к виски. Почти весь Ч день миссис Чаката лежала на
постели в халате-кимоно и курением снимала боли в руках и ногах, причину
которых за шесть с лишним лет не разгадал ни один врач.

Сколько помнила Дафна, во время этих дневных лежаний миссис Чаката
держала на столике револьвер. Когда же Чаката на несколько дней и ночей
тэтлучался с фермы, Дафна ночевала в комнате миссис Чакаты, а перед дверью
спальни устраивался на временном ложе Тики Толбот, веснушчатый англичанин,
объездчик у Чакаты. Он лежал в обнимку с ружьем и втихомолку посмеивался над
этой дурью.

Время от времени Дафна интересовалась, зачем все эти предосторожности.
"На мантов нельзя положиться", - отвечала миссис Чаката, называя туземцев
местным словом. Вот этого Дафна никак не могла понять, потому что подопечные
Чакаты были лучшими в колонии, на этом все сходились. Ей приходила смутная
мысль о том, что это, должно быть, пережиток обычая, сложившегося еще во
времена первопоселенцев, когда белых часто убивали во сне. Память об этом
осталась, и в необъятных сельских районах колонии предания о минувших
расправах и расплатах находили себе место и в сегодняшней жизни. Но