"Вирджиния Спайс. Роковые цветы " - читать интересную книгу автора

Купеческие суда, заполненные разнообразными товарами, гиппагоги,
предназначенные для перевозки животных, триремы, полные пассажиров и груза,
афракты, фазены - все это кипело и двигалось под цветными парусами. К
кораблям примыкали барки с причудливыми фигурами на корме, заполненные
путешественниками. Меж судов шныряли лодки рыбаков и продавцов плодов,
которые громко кричали о своем товаре и осыпали друг друга бранью, если один
у другого перехватывал покупателя.
С неприязнью и удивлением глядел Флавий на всю эту сутолоку, ему было
непонятно, откуда взялись все эти многочисленные корабли, словно в
беспокойном сне поднявшиеся из желтых, кипящих вод Тибра.
Потянулись селения с серыми приземистыми домами, орошаемые
виноградники, поля, где погонщики-даки понукали быков. Толпы людей двигались
по дорогам: мелкие ремесленники, городская беднота, вольноотпущенники с
разного цвета кожей, иные из них везли на грубых повозках свои семьи и
имущество. Группы кочевников, исчезавшие порой в выжженных солнцем кущах,
направлялись к столице, точно болезнью пораженные всеобщим стремлением в
Рим. Белозубые дикари были вооружены длинными ножами, а женщины, трепеща
монистами, под звон тимпанов плясали перед повозками и хватали на лету
мелкие монеты. Иногда в жарких лучах сверкал сестерций, и самая проворная
ловила подарок. Тяжело дыша, со смеющимися лицами, придерживая руками пышные
груди, женщины убегали в розовую стволистую тень.
Попутчики Юлия, сгрудившись на корме, стали громко обсуждать недавнюю
гибель Флавия Клемента, сильно взволновавшую всю Империю. Не было сомнений,
что этот человек пал от руки Домициана Германика. Свирепый и мнительный
император дошел до того, что убил своего двоюродного брата едва ли не в его
консульство!
- В Риме жестокие нравы, - говорил один толстый маленький италик в
простой тунике, но дорогих красных сандалиях с золотой застежкой в виде
солнца. - Скоро граждан станут резать прямо на улице по самому ничтожному
поводу, как этого ленивого Клемента!
- Но сыновей родственника император взял под свою опеку, - возразил ему
подрумяненный эрарный трибун, костлявый, коротко стриженный, с выпученными
глазами в обрамлении голубоватых век.
- Хо-хо! Что ты говоришь! Опеку! - набросился на него италик. - Хотел
бы ты своим детям такую опеку добровольно?.. Нет, вот что я вам скажу,
граждане - свирепость императора до добра не доведет. Эта свирепость убьет и
Рим, и Империю, и нас с вами, и самого Германика!
- Рим вечен, и, как вечный город, он переживет все, - спокойно сказал
грек, так плотно завернувшийся в паллиум, что ткань натянулась на плечах.
Италик даже не удостоил его взглядом:
- А эти немыслимые издержки на постройки, золотые статуи на Палатине в
его честь, повышенное жалованье солдатам, почитающим его! А зрелища!
- Но ведь ты сам спешишь на зрелища, - заметил с усмешкой грек.
- А почему нет! Я люблю игры и гладиаторские бои в амфитеатре. Зачем
отрицать очевидное? - италик подмигнул. - К тому же, говорят, что на этот
раз биться будут не только дикари-мужчины, но и девы!
Так вот оно что! Зрелища! Они говорят о зрелищах и жаждут их, будто им
мало крови. Домициан устраивает роскошные игры. Амфитеатры и цирки
наполняются ревущей, раздраженной видом агонии и ужаса толпой. Она требует
от бойца с потемневшим от крови мечом смерти побежденному. Гладиатор