"Вирджиния Спайс. Роковые цветы " - читать интересную книгу автора

и равнодушно накручивая на палец шелковистую прядь. - Мой муж возится с
самыми непотребными проститутками... О, благой Зевс! Он сам выщипывает у них
волосы и находит это занятие непротивным императору! А его бесчисленные
наложницы - глупые рабыни, чужие жены, музыкантши! Это ожесточило мое
сердце. Не могу выносить его грубые соития, которые он называет "постельной
борьбой", точно это упражнение! Я чувствую, как от него исходит зловоние
лупанариев.
- Царица, разве не платишь ли ты своему венценосному супругу той же
монетой? Так зачем сокрушаться о том, что есть?
- Ты права, почтенная матрона. Знаю тебя. Знаю, что у тебя на уме.
Августа выпрямилась. Гельведия взяла гребень и стала причесывать густые
темные волосы царицы, касаясь чувствительными пухлыми пальцами ее шеи и
мочек ушей. Потом она приблизила свои губы к уху Августы и что-то медленно и
сладострастно зашептала. Императрица слушала, закрыв глаза, и смутная,
исполненная порока улыбка блуждала по ее лицу.
- Зрелища! - воскликнула Августа, обернувшись. - Моего супруга
будоражит вид крови. Что ж, я ему в этом достойная пара!.. А потом мы с моим
нумидийцем выйдем на улицы. Будь по-твоему, Гельведия!
- Помнишь ту улицу у Сублицийского моста?.. Непристойные картинки на
стенах лупанариев, начертанные неизвестной рукой - огромные фаллосы,
раскрытые недра женщин, порой окровавленные... Помнишь, как звали нас со
всех сторон предаться распутству, и как нетерпеливые руки срывали с тебя
покрывало?.. Ты была в изнеможении, многие мужчины мяли твое прекрасное
тело, и нумидиец принес тебя во дворец на руках...
- После я не могла вспоминать об этом.
- Но ведь ты жаждешь этого снова! Гельведия собрала волосы царицы в
кулак и с силой потянула вниз. Августа вскрикнула, шея ее выгнулась, и
матрона медленно провела пальцем вдоль ее горла...
Невольницы, потупив взор, принесли вино и вновь упорхнули. В руках
царицы сверкала драгоценная диатрета, и она пила из нее длинными тягучими
глотками. Теперь она была спокойна. Румянец, подобно заре, разлился по ее
щекам. Исчез лихорадочный блеск в глазах, теперь они были темны и
непроницаемы для Гельведии.
Раскинувшись на ложе напротив Августы, женщина смело смотрела на
императрицу глазами, полными выдуманной любви. Она не испытывала смущения от
того, что произошло между ними четверть часа назад, и спокойно глядела на
Августу, на ее широкие ровные брови и крупный рот, который придавал лицу
императрицы особенную прелесть. Но думала Гельведия сейчас о безмерно
сладострастном и свирепом Домициане и еще немного о преторианце, что стоит в
круглой зале у одного из портиков.
- Пей, моя Гельведия, - говорила между тем Августа. - Сегодня все
можно... Сегодня и всегда. Прославим же всеблагую Афродиту и ее прекрасного
возлюбленного, Адониса!
И она пролила на стол несколько капель. Гельведия поправила прическу и
подумала с улыбкой, что сегодня она дважды слышала это имя из людских уст.

ГЛАВА 4

С Виминальского холма стекала толпа, шум оглушал узкие молчаливые улицы
с высокими, в несколько ярусов, домами, двери которых поспешно запирались.