"Вирджиния Спайс. Роковые цветы " - читать интересную книгу автора

- Я не нуждаюсь в этом, Руза, - проговорила она, глядя задумчиво на
сирийца. - Зеркалом мне станет прекрасный Адонис. Он - мое зеркало! Только
он способен увидеть всю полноту моей красоты.
Юношу охватила сильная нервная дрожь, как это бывало не раз в тайных
покоях с дымящими курительницами. Он упал перед патрицианкой ниц, и его
лазурные одежды с двухцветными узкими полосами, наполнившись воздухом,
медленными волнами опали на убранном тяжелыми тканями полукубикулы...
Синее крыло ночи коснулось неба над Римом. На западе пылал страшный
огненный диск, и весь город смотрел на него: дворцы с бельведерами и
длинными террасами; ступенчатые сады с источающими аромат цветами и сухой,
пятнистой, словно шкура леопарда, листвой; прямые аллеи пальм, кажущихся
черными на фоне заката. Великий Рим, благословленный богами западных и
восточных культов, сонно закрывал глаза.
Наступал тот час, когда дом Юлии погружался в негу вечера, несущего
долгожданную прохладу. Легкие сумерки клубились под потолком. Эфиопки
неслышно удалились. Музыкант вновь заиграл все ту же бесконечную песню.
Чувствительные пальцы певца щипали струны кифары, и хриплый голос все что-то
спрашивал, не получая ответа.
Юлия томно потянулась на своем сиденье, по-кошачьи выгнув спину. В
разрезе ее черной циклы показалась стройная нога с плавной окружностью
бедра, и хрустальные сумерки выявили нестерпимую белизну ее кожи.
- О, мой Адонис!.. Знаешь, сегодня я хочу быть особенно ласкова к
тебе, - сказала она, тихо посмеиваясь, и юноша в молчаливом ожидании
нетерпеливо расстегнул застежку на ее сандалии.
- Но ты так неосторожен!.. - продолжала Юлия. - Твое сердце в моей
руке. Сумеешь ли ты забрать его обратно?
- Я даже не стану пытаться, госпожа, - ответил сириец, глядя на нее
снизу вверх своими глубокими, словно озера, глазами. Она, как сфинкс,
возвышалась над ним с насмешливой, отстраненной улыбкой. Ее полуобнаженные
груди замерли, словно две пирамиды, на них маятником раскачивался амулет...
Адонис закрыл глаза.
Юлия смеялась... Она сняла с его головы тяжелую тиару и теперь
шаловливо перебирала своими подвижными пальцами его многочисленные локоны, а
он, забавляясь, пытался поймать губами ее руки...
- Идем! Ужин подождет... Потом мы с еще большим аппетитом встретим
яства!.. - и Юлия, хохоча, увлекла Адониса на ложе с крыльями сфинкса,
покоящееся на шести львиных лапах.
Они подзадоривали друг друга, гладили ноги, бедра, живот... Юноша
прикоснулся своими прохладными пальцами к ее жаркому лону... Ему казалось,
что сейчас она намного ближе к нему, чем была накануне утром или прошедшей
ночью... Быть может, все вернется, быть может, она станет прежней... О,
великая Веста!
Звон кифары становился громче... Кровавые, страшные лучи легли на лицо
поющего старца...
Фибула сирийца сломалась и покатилась на пол. Он склонился с улыбкой,
чтобы поднять ее, и увидел, что занавес, скрывавший вход, покачнулся.
Номенклатор-нумидиец, не смея войти, громко возвестил:
- Юлий Флавий приветствует тебя, и да будут к тебе благосклонны боги,
госпожа.
Юлия с криком вскочила и сделала несколько порывистых шагов. Вбежавшие