"Вирджиния Спайс. Роковые цветы " - читать интересную книгу автора

не ускользнуло от внимания Адониса.
- Приветствую тебя, префект. В этом доме ждали тебя, - почтительно, но
хриплым от бессильной ярости голосом произнес юноша и с поклоном удалился в
шорохе складок своего лазурного одеяния, бросив странный взгляд на Юлию.
Разомкнув объятия, Юлия с гостем перешли в столовую. Вслед за ними туда
проскользнула маленькая рабыня с лирой, чье тонкое звучание не мешало
спокойной и чувственной беседе влюбленных. Немой структор, похожий на
феникса в своем красном амикте, лучась многочисленными морщинами,
прислуживал за столом, изъясняясь языком жестов с такими же молчаливыми
рабами.
Из тревожной тьмы спустившейся ночи, извне, с городских возвышенностей,
все время слышался какой-то гул, похожий на морской прибой.
- Ты слышишь? Что это? - наконец поинтересовалась Юлия, повернув голову
в сторону окна, откуда доносился неясный шум. И Флавий залюбовался ее
станом, изогнувшемся на шелковистых подушках.
Поставив на стол хрустальную диатрету с филигранной гравировкой
саламандры и восемью сардониксами в золотой оправе, он сделал неопределенный
жест, скорее пренебрежительный, чем успокаивающий:
- Это чернь шумит, - отвечал он. - Они ждут, не дождутся зрелищ,
которые должны начаться утром, - губы его скривились. - Они хотят выйти
навстречу Домициану, когда тот двинется к цирку.
- Ах, да... игры. Вот оно что, - с досадой припомнила Юлия и потерла
виски тонкими холодными пальцами.
Громадный нумидиец-лампадарий, держащий за металлический ошейник
леопарда, почтительно ожидал у выхода из триклиния. Озаряемые светом его
фонаря, влюбленные направились в гинекей. Там их встретили рабыни, несущие
тонкие, как грезы, ночные одежды Юлии. Она нетерпеливо отвергла их...
Дом погрузился во мрак и тишину, нарушаемую только смехом Масселины,
что из детского озорства сталкивала цветы в бассейн атрия. Усталые лампы
начали уже чадить. А в дальней кубикуле на ложе, затканном алыми греческими
узорами, сотрясался в беззвучных рыданиях несчастный вольноотпущенник.

ГЛАВА 5

Мутный рассвет выявлял мир, слегка влажный, со сложенными смятыми
крыльями. Рим пробуждался от тяжелого сна, заслышав дальние отголоски толпы,
встречающей новые Игры. Туман заволакивал и забивал узкие искривленные улицы
с молчаливыми домами и был настолько непроницаем, что казалось, само небо
легло на заплесневелые тротуары. Со стуком раскрывались двери таверн в
низких желтых стенах, где за липкими столами играли в кости старые
гладиаторы с рабами. Проститутки, потягиваясь, расчесывали волосы, сидя на
скамьях с греческими и латинскими письменами, вырезанными ножом. Они
равнодушно позволяли ворам и провинциалам гладить себя по спине и открытой
груди. Иные стояли в дверях своих кубикул и зазывали ранних прохожих.
Полунагие дети копошились в мусорных кучах с разросшимся чертополохом, пока
их матери прямо у порога своего дома наслаждались прохладой утра.
Из-за Эсквимина поднималось дрожащее, розовато-оливковое сияние. Туман
прибило к земле. И сразу же заискрилась роса в пересеченных едва различимыми
полосами теней садах, аллеях пальм и пиний, в жестких, как железные прутья,
кустарниках. Таинственный покров спадал с города медленно. Как стола