"Вирджиния Спайс. Роковые цветы " - читать интересную книгу автора

Претор любил Юлию. Он был уверен в этом так же твердо, как в
боеспособности своей армии, и уверенность эта подогревалась его внутренним
состоянием, его стремлением в дом на вершину Целия в закатных летних
сполохах. Все мысли о ней, о ней одной!.. Юлия!..
Однажды, когда Флавий поднялся в перестиль, к нему вышел дородный евнух
со шрамом через все лицо. С поклоном повел он гостя через галереи и залы,
мимо прекрасных статуй и дорогой мебели с костяными украшениями и эмалью, по
тихим ступеням и переходам, наполненным воздухом. За поясом у евнуха торчал
длинный нож, и проводник Юлия производил впечатление человека, умеющего
владеть этим оружием.
- Госпожа желает видеть тебя в любой час. И я отважился проводить тебя
к ней в эту минуту, - сказал евнух спокойно, глядя на сломанную переносицу
Юлия. При этих словах он усмехнулся.
- Ты смел, раб! - в ответ сказал Юлий. По тонким женским голосам он
понял, что находится в гинекее. Пахло благовониями, и голоса женщин были
подобны трелям птиц. - Если только это не уловки самой прекрасной Юлии, -
добавил он, глядя в неподвижное лицо невольника.
Евнух отдернул занавес, и Флавий увидел в глубине покоя бронзовую ванну
с белой, как молоко, водой, откуда вставала подобная Афродите божественная
Юлия. Капли стекали с ее тела, отполированного пемзой, и темного
треугольника между ног... Невольницы растирали ее полотенцами и несли тонкую
циклу. Юлия, вытянув руки, изящно изгибалась, пока ее одевали, и в глазах ее
был вызов... Флавий молча, без улыбки, глядел на ее груди и розовые, полные
сладострастия бедра... Ее черные волосы завязали высоко на затылке и
распустили прядями, узкий поясок подчеркнул талию, и она стала похожа на
легкую, как облако, гречанку.
Вдруг Юлия быстро подошла к претору и, приподняв соблазнительную ножку,
с усмешкой сказала:
- Завяжи ленты на моих сандалиях, воин. Я люблю, чтобы бант был
посередине. Да смотри, не порви!
И Флавий осторожно сделал то, о чем она просила, и медленно поднял на
нее глаза. Юлия выглядела довольной - ей удалось соединить покорность
Адониса и смирение Флавия. Он слегка побледнел и казался злым, и она
рассмеялась...
При этом воспоминании Флавий стиснул зубы. Его бесили и возбуждали
подобные выходки Юлии, но он был безоружен против нее.
Претор сбежал с широких ступеней своего дома, придерживая синюю
хламиду, скрепленную фибулой. Он был красив, этот рослый, широкоплечий воин
в золотом панцире с выдавленной на груди мордой льва. На его строгом лице
светились, озаряя крупные правильные черты лица, зеленые глаза, излучающие,
подобно звезде, холодный свет.
Колесница, маленькая, легкая, понеслась с пологого ската Эсквимина,
замелькали спицы, и улицы огласились стуком копыт. Лошади перешли в галоп,
полосатая туника ауриги наполнилась ветром. Юлий сидел на высоком сиденье,
украшенном резьбой из слоновой кости и серебра. Горожане расступались перед
несущейся колесницей с мрачным претором. Многие бросали на него гневные
взгляды, слышались проклятия. Какой-то плебей отпустил скабрезную шутку,
послышался хохот.
Юлий сжал губы и глядел на фиолетовую дымку, клубящуюся над Тибром. Он
знал причину злобы разнузданной черни. Это под его началом катафрактарии и