"Герберт Спенсер. Опыты научные, политические и философские. Том 1" - читать интересную книгу автора

резче, чем у дикого. Сверх того, судя по большей обширности и разнообразию
выказываемых им способностей, мы можем заключить, что цивилизованный человек
имеет также более сложную или более разнородную нервную систему, нежели не
цивилизованный; и, действительно, факт этот виден частью в возрастающем
отношении размеров мозга к соответствующим нервным узлам, частью в более
широком отступлении извилин мозга от симметрии. Если нужно дальнейшее
разъяснение, то мы найдем его во всякой детской комнате. Европейское дитя
имеет несколько черт, резко сходных с чертами низших человеческих рас, как,
например, плоскость крыльев носа, вогнутое переносье, расходящиеся и
раскрытые спереди ноздри, форму губ, отсутствие лобной впадины, широкое
расстояние между глазами, короткие ноги. А так как процесс развития, путем
которого эти черты превращаются в черты взрослого европейца, составляет
продолжение перехода от однородного в разнородное, который проявляется в
предшествующем развитии зародыша и который допустит всякий анатом, - то
можно заключить, что параллельный процесс развития, путем которого те же
черты диких рас превратились в черты цивилизованных рас, был тоже
продолжением перехода от однородного к разнородному. Истина второго
положения - что род человеческий, как целое, стал более разнородным - так
очевидна, что едва ли требует пояснения. Всякое этнологическое сочинение
свидетельствует об этой истине своими разделениями и подразделениями рас.
Даже допустив гипотезу, что род человеческий происходит от нескольких
отдельных корней, все-таки остается справедливым, что так как от каждого из
этих корней произошли многие, ныне значительно разнящиеся между собой,
племена, общность происхождения которых доказана филологическими
свидетельствами, то раса, как целое, стала гораздо менее однородна теперь,
нежели была прежде. Прибавим к этому, что мы имеем в англо-американцах
образец новой разновидности, возникшей в несколько поколений; и, если верить
описаниям наблюдателей, будем, вероятно, скоро иметь, подобный же образец и
в Австралии. Переходя от индивидуальных форм человечества к роду
человеческому, социально организованному, мы находим, что общий закон
подтверждается еще более многочисленными примерами. Переход от однородного к
разнородному одинаково проявляется как в прогрессе всей цивилизации, так и в
прогрессе каждого народа и продолжается постоянно с возрастающей быстротой.
Как мы видим в до сих пор существующих диких племенах, общество в своей
первой и низшей форме имеет однородное собрание личностей, имеющих
одинаковую власть и одинаковую деятельность; единственное заметное различие
обусловливается тут различием пола. Каждый человек воин, охотник, рыбак,
оружейник, строитель; каждая женщина выполняет одинаковые домашние работы. С
весьма ранних пор, однако, в процессе социального развития мы находим
зарождающееся дифференцирование между управляющими и управляемыми. Что-то
вроде старейшинства является, кажется, одновременно с зачатками перехода от
состояния отдельно странствующих семейств к состоянию кочующего племени.
Авторитет сильнейшего дает себя чувствовать среди диких, как в стаде
животных или в толпе школьников. Вначале, однако, авторитет этот
неопределен, шаток; им пользуются и другие члены, обладающие приблизительно
такой же силой; он не сопровождается каким-либо различием в занятиях или
образе жизни: первый правитель сам убивает свою добычу, сам делает свое
оружие, сам строит свою хижину и, с экономической точки зрения, ничем не
отличается от других членов своего племени. Мало-помалу, по мере возрастания
племени, различие между управляющими и управляемыми становится более