"Герберт Спенсер. Опыты научные, политические и философские. Том 3" - читать интересную книгу автора

государями, назначенными богом, наместниками неба, королями в силу
божественного права. Старая теория, однако, долго еще продолжает жить в
чувствах человека, хотя по названию она уже исчезает, и "сан короля
окружается чем-то столь божественным", что даже теперь многие, видя
какого-нибудь государя в первый раз, испытывают тайное изумление, что он
оказывается не более как обыкновенным образчиком человечества. Священность,
признаваемую за королевским достоинством, стали признавать и за зависящими
от него учреждениями - за законодательной властью, за законами, законное и
противозаконное считаются синонимом справедливого и несправедливого;
авторитет парламента признается безграничным, и постоянная вера в
правительственную силу продолжает порождать неосновательные надежды на
правительственные распоряжения. Однако политический скептицизм, разрушив
обаяние королевского достоинства, продолжает возрастать и обещает довести
наконец государство до состояния чисто светского учреждения, постановления
которого будут нарушаться в ограниченной сфере, недоступной иной власти,
кроме общего желания. С другой стороны, религиозная власть мало-помалу
отделялась от гражданской как в существе своем, так и в формах. Как
бого-государь диких племен перерождался в светских правителей, с течением
веков постепенно терявших священные атрибуты, которые люди им приписывали,
так в другом направлении возникало понятие о божестве, которое, бывши
вначале человечно во всех своих проявлениях, постепенно утрачивало
человеческую вещественность, человеческую форму, человеческие страсти и
образ действия, - покуда наконец антропоморфизм не сделался предметом укора.
Рядом с этим резким разъединением, в мысли человеческой, божественного
правителя от светского шло и соответственное разъединение в житейских
кодексах, зависящих от каждого из них. Так как государь считался
представителем Бога, правителем, какого иудеи видят в мессии, как и доныне,
царь - "наш Бог на земле", то из этого, конечно, следовало, что повеления
его считались верховными постановлениями. Но когда люди перестали верить в
его сверхъестественное происхождение и природу, повеления его перестали
считаться верховными; и таким образом возникло различие между его
постановлениями и постановлениями, перешедшими от древних бого-государей,
которые с течением времени и по мере возрастания мифов становились все
священнее и священнее. Отсюда возникли закон и нравственность; первый
становился все конкретнее, второй все абстрактнее, авторитет первого
постоянно уменьшался, авторитет второй постоянно возрастал; представляя
вначале одно и то же, они стоят теперь в решительном антагонизме. Рядом с
этим шло и разъединение учреждений, управлявших этими двумя кодексами.
Покуда они составляли одно целое, государство и церковь естественно
составляли тоже одно целое: государь был первосвященником не номинально, а
действительно: от него исходили новые повеления, он же был и верховным
истолкователем древних повелений. Первосвященники, происходившие из его
рода, были, таким образом, просто толкователями повелений своих предков,
повелений, которые - как принималось вначале - они помнили или - как
принималось впоследствии - узнавали через мнимые свидания с предками. Этот
союз, существовавший еще в средние века, когда власть государей была смешана
с властью Папы, когда были епископы-правители, пользовавшиеся всеми правами
феодальных баронов, и когда духовенство имело карательную власть, -
мало-помалу становился менее тесен. Хотя монархи все еще считаются
"защитниками веры" и главами церкви, но они считаются ими только номинально.