"Александр Спешилов. Бурлаки" - читать интересную книгу автора

Я не помню, как очутился в кубрике, на нарах. На голове у меня лежала
мокрая тряпка. Возле стоял Кондряков.
- Как дела, Ховрин? - спросил он.
Я не в силах был ответить.
- И угораздило тебя, - продолжал Кондряков. - Кричал я, знаешь ли,
бросай веревку! Разве можно одному такую махину удержать. Эх ты!
Подошел Спиря Кошелев и рассмешил меня, как мне ни было больно. Он
заявил:
- Ежели бы сломал становую жилу, тогда и окочуриться не долго, а у
него, у Сашки, становая жила крепкая. Молодой он - Сашка...
Через неделю я ожил и стал, как ни в чем не бывало, по-прежнему с
веревкой в зубах лазать на вершины деревьев. Но теперь я уже был осторожен.
Если дерево начинало тянуть к воде, я с легкостью акробата нырял под веревку
и смеялся над зазевавшимся товарищем, которого тащило по пням и кустарникам.

2

Ветер из западного "гнилого угла" нагнал тяжелые тучи. Пошли проливные
дожди, и мы получили неожиданный отдых. Я ежедневно писал в рабочем журнале:
"По случаю сильного дождя работа не производилась". Мы спали, собирали
ягоды, ходили за грибами, удили рыбу.
- Ой, лежебоки! - ворчал старшина. - Чем вам не жизня? И за что только
вам казна деньги платит? Лежи, лежи, а денежки получишь. Хоть бы грибов, не
для своей мамоны, а для кухни, для меня, старичка, насобирали, хоть бы воду
из завозен вычерпали.
На Сорокина стала жаловаться Катерина:
- Хуже горькой редьки старый кобель. Прилипает, как банный лист к этому
месту. А на кой он мне грех? Боюсь, что стукну поленом старого кержака. Хоть
бы из вас кто ко мне спать ходил.
- Ай да Сорокин... Крепкие старые люди, благочестивые, потому и сила в
их большая, - заявил Спиря Кошелев.
А Андрей Заплатный объяснил по-своему:
- Любит рыжий пес даровщинку. Всю жизнь так живет. У него в деревне
десятин двадцать земли, а сам никогда в жизни не кашивал, не жинал. На чужом
хребту живет. С жиру бесится. Смотри, Спиря, Васька Сорокин, если поедет на
побывку, то и твою жену ублаготворит...
Но, чтобы дело и впрямь не дошло до греха, мы в кухню из нашего кубрика
прорезали в стенке дыру, и каждый раз, как Сорокин появлялся на кухне и
начинал заигрывать с Катей Паниной, в дыре маячила чья-нибудь матросская
физиономия.
- Доброго здоровья, Василий Федорович.
- Для чего окно сделали?
- Чайник скипит - не надо его по борту перетаскивать, а взять в это
окошко, и все в порядке.
- Эх, где мои семнадцать лет! - сокрушался Сорокин. - Тогда не
посмотрел бы я на все ваши окошки.
Когда настала ясная погода, мы из Вятской губернии поплыли на север, в
Чердынский уезд. Ночи здесь холодные, по ночам иней. И круглые сутки комары.
Тучи комаров. Из-за них противоположного берега не видно. Единственное
спасение от комарья - дым. В кубрике неугасимо тлели гнилушки. А в редкие