"Микки Спиллейн. Долгое ожидание" - читать интересную книгу автора

так, чтобы кожа скрипела под пальцами, а потом скользнуть в чистую постель
и спать до тех пор, пока не почувствую себя бодрым и готовым приняться за
дело.
Меня разбудило солнце. Сперва оно пощекотало мне пальцы ног и пятки,
а потом потихоньку добралось до самого носа, так что я вынужден был
проснуться. День выдался чудесный: солнечный и теплый, он обещал отличное
начало. Я потянулся, встал и подошел к окну.
День и вправду был великолепный, и даже сам город показался приятным
в сиянии утра. Глядя вниз из окна моего номера, никто никогда не подумал
бы, что это место обычно именовалось "Маленький Рино": бесчисленные салуны
и казино были еще закрыты, а улицы тихи и пустынны, если не считать тех
немногих женщин, которые уже отправились за покупками.
Я принял душ, окончательно сбросив с себя сон, побрился и позвонил,
чтобы мне принесли завтрак, а когда заказ принесли, попросил телефонистку
соединить меня с магазином модной мужской одежды и продиктовал список
необходимых мне вещей. Только я успел покончить с завтраком, как в номер
постучали и вошел сияющий клерк из мужского магазина в сопровождении
портного. К счастью, я принадлежу к той категории людей, которым подходит
любой готовый костюм, так что им пришлось недолго возиться со мной, хотя,
конечно, хиляком меня не назовешь.
Клерк с портным удалились весьма довольные, унося с собой двести
долларов и крупные чаевые. Теперь мне оставалось только подстричься. Салон
находился внизу. Парикмахерские - это странные заведения. По какой-то
непонятной причине любой парикмахер в душе мнит себя газетным репортером,
великим оратором и политическим деятелем - причем одновременно. Усаживая
вас в кресло, он считает своим долгом дать вам подробнейший отчет обо всех
последних событиях, разумеется, с собственными комментариями. Я попросил
молодого парня в рабочем халате и с ножницами постричь меня покороче и
более уже не мог вставить ни слова. От городских новостей он перешел к
изложению того, какие меры принял бы, будь он мэром, потом порассуждал о
государственной политике, Первой и Второй мировых войнах. Я почти не
прислушивался к его болтовне - мне интересней было наблюдать за чернокожим
чистильщиком, наводившим тем временем глянец на мои туфли.
Покончив со стрижкой, парикмахер убрал полотенце, одарил меня
белозубой улыбкой и ловко спрятал в карман банкнот.
Вернувшись в номер, я вынул из шкафа пальто и стал его надевать,
когда в дверь просунулась голова коридорного, который был готов добыть для
меня в этом городе все, что моей душе угодно.
- Я так и думал, что вы снова подниметесь к себе в номер. Вам кто-то
звонил. Я попросил подождать, пока я сбегаю за вами. Что-то важное...
- Благодарю, - кивнул я, и парень на лету поймал четвертак.
Мы вместе спустились вниз, и он указал мне на ряд телефонных кабин в
углу холла:
- Четвертая кабина.
- Хэлло! - произнес я, плотно прикрыв за собой дверцу, и тут же
подумал, что, пожалуй, чересчур популярен для человека, никогда раньше не
бывавшего в Линкасле.
Чей-то голос, запнувшись, ответил:
- Хэлло! Это ты, Джонни?
- Да, - буркнул я и замолк в ожидании разговора.