"Брайн Стэблфорд. Центр не удержать ("Битва за центр" #3)" - читать интересную книгу автора

слегка колыхалось, словно дымка тумана.
Я сразу же понял, что оно пытается принять форму лица. Это не метафора,
когда я говорю "пытается": некие намерения были очевидны. Лицо, казалось,
парило на расстоянии двух метров от меня, прямо над моей головой, пока я лежал
и всматривался в него. Сначала я решил, что это иллюзия. Это не было нечто,
парившее в воздухе, это была его проекция.
Мимоходом я потешил себя мыслью, что это работа Девятки. Но она уже
прилично справлялась с образами и не опустилась бы до столь топорного
варианта. Ее изображения-фантомы всегда были заключены в стену. Это же было
другим. Из чего я быстренько заключил, что оно - продукт моего воображения.
Мне померещилось. Галлюцинация.
Я сделал то, что сделал бы любой на моем месте, - поморгал, потряс
головой, но ни одна из этих жалких потуг не увенчалась успехом. Разве что
галлюцинация начала дрожать и переливы цвета стали чуть ярче. Испробовав весь
арсенал традиционных мер, я подошел к делу по-новому. Я постарался увидеть
галлюцинацию как можно отчетливее, даже глаза скосил, чтобы сфокусировать
изображение.
В конце концов я понял, что это женское лицо. Только верхняя часть была
какая-то не такая. Все дело в волосах. Сначала они показались мне золотистой
копной, гордостью Сюзармы Лир, но тут я заметил, что пряди слишком толсты. Они
напоминали щупальца морского анемона. Потом я посмотрел ей в глаза - вместо
них были темные впадины.
Меня охватил ужас.
Темнота пустых глазниц была удивительной. В тот ужасный и загадочный миг,
когда я увидел Нечто, скрывающееся в пучине компьютерного пространства
Асгарда, Иные явились передо мной словно четыре глаза; они горели, как
раскаленная топка. И с того момента меня преследовало странное чувство, что за
мной следят, что эти необычайные глаза видят меня насквозь.
Но почему же, удивился я, у этого нового видения - напоминания о том
событии - черные провалы вместо глаз? Они были прямой противоположностью тем,
первым, которые я называл огненными глазами. А это были глаза пустоты,
внушающей почтительный ужас. Они обещали тому, на кого были устремлены,
судьбу, столь чудовищную и мрачную, что нельзя было глядеть в них без
содрогания.
У меня не осталось сомнения, что это было грозное привидение. И его
проекция выдавала присутствие в моем мозгу - в моей святыне - чего-то
враждебного, угрожающего и опасного. Что-то гнездилось во мне и желало мне
зла, и вот теперь оно силилось освободиться от меня, взглянуть на меня - не
для того, чтобы просто посмотреть, увидеть, как я выгляжу, но для того, чтобы,
устремив свой взгляд, потрясти жертву.
Во мне крепло убеждение, что чудовищный посланник зовет меня - только то
был не крик о помощи, который я слышал во время моего первого контакта с
богами и демонами Асгарда, но приказ. Медуза не могла быть просителем, слишком
уж суров был ее лик.
Я назвал ее Медузой - для нее я и не мог бы придумать другого имени. К
тому же взгляд Горгоны - это чувствовалось - вызывал меня на поединок разумов,
в ходе которого я мог впасть в оцепенение.
Я обливался потом, пытаясь противостоять этим глазам, я стискивал зубы,
изображая решимость, способную противостоять их воздействию. Я не хотел, чтобы
мной владели, я отказывался мириться с чьим-то присутствием в закоулках моего