"Иван Фотиевич Стаднюк. Люди не ангелы (Роман в двух книгах)" - читать интересную книгу автора

Богатые мужики посмеивались, полагая, что из колхоза выйдет такой же толк,
как из ТСОЗа.
Но недавно с сахарного завода приезжали трое рабочих. Бывшие
крестьяне, они горячо убеждали сельскую сходку, что артелью сподручнее
покупать машины и обрабатывать землю, повышать урожаи и в случае засухи
отбиваться от голода. Доказывали, почему выгодно обобществлять тягловый
скот, создавать единый семенной фонд. Говорили и о том, что в колхозе труд
крестьян не будет таким каторжным, как в единоличном хозяйстве, обещали
шефствовать над колхозом и помогать в механизации.
Кохановчане, которые в зимние месяцы работали на сахароварне,
отнеслись к словам гостей с завода сочувственно и с доверием. А многие,
особенно те, у которых хозяйство было покрепче, отмалчивались или
откровенно заявляли, что проживут как-нибудь и без колхоза.
Платон Гордеевич Ярчук решил с колхозом повременить. Пусть другие
попробуют, пусть узнают - жарко там или холодно. Спешить ему некуда, тем
более что вступление в колхоз - дело добровольное. Наконец, сперва он
должен найти для дома подходящую хозяйку.
И хотя впереди еще были осень и зима, на всякий случай пошел за
советом к мудрой и осторожной Оляне.
Когда переступил порог богатого Оляниного дома, увидел, что хозяйка
стоит перед сидящим на табуретке Серегой - сверстником Павлика - и, что-то
шепча, катает по его нестриженой голове куриное яйцо. В стороне, на
краешке стула, сидела, благоговейно наблюдая за происходящим, Серегина
мать, Харитина - не старая, но с изможденным, серым лицом женщина.
Молча кивнув головой на приветствие Платона, Оляна указала ему
какими-то чужими глазами на длинную лавку с украшенной резьбой спинкой.
Платон присел, а Оляна, разбив яйцо над стаканом и долив туда из бутылки
свяченой воды, начала рассматривать стакан на свет.
- Зачем же ты, хлопчику мой любый, спал на сырой земле? - ласково
спросила она Серегу. Потом указала на плававший в стакане желток, на
кисельные разводья белковины и пояснила: - Вот дерево, а вот ты,
неразумное дите, спишь на траве.
- Под грушею, наверное, спал, шибеник! - сверкнув на Серегу сердитым
взглядом, сказала Харитина. - Теперь возись с ним. Кашляет, в жару весь.
Оляна что-то пошептала над Серегой, потом наставительно изрекла,
обращаясь к Харитине:
- На все воля божья... Грех на детей ожесточаться. Ты вот что:
вечером свари липового цвету, напои хлопчика отваром и уложи спать под
кожухом.
- Сделаю, тетка Оляна... Большое спасибо вам.
- Надо бы хлопчика к делу пристраивать. Мог бы уже телят пасти, -
ответила Оляна.
- Мал еще, пусть на улице поиграет.
- Улица добру не учит. Собираются вот такие неразумные и чужие сады
обносят, деревья калечат. Ну скажи, хлопчику, лазил ты в мой сад?
- Н-нет, - боязливо ответил Серега, пряча глаза.
- Вот, золотце, вот, славный мой. А если захочешь яблок - приходи,
угощу. Не жалко. И колядовать на рождество приходи. Будут конфеты,
орехи... Добрый пастушок из тебя выйдет, шустрый.
Когда Серега и Харитина ушли, Оляна, точно впервые увидев Платона