"Иван Фотиевич Стаднюк. Люди не ангелы (Роман в двух книгах)" - читать интересную книгу автора

подворья целое войско женщин с пустыми ведрами. Опешил... Мелькнула дикая
мысль: "Может, без штанов вывалился во двор?.." Трусливо и суматошно
оглядел себя, вызвав новый взрыв смеха.
- По какому случаю ярмарка? - глуповато улыбаясь, чтобы скрыть
растерянность, спросил Платон Гордеевич, направляясь к воротам.
- Пришли на старого кобеля поглядеть, - насмешливо ответила за всех
Ксеня - высокая, повязанная белым платком молодица.
- Какого кобеля? - изумился Платон. - Где он?
- А вы очи продерите! Читайте на хате!
Платон Гердеевич обернулся и похолодел. Вдоль белой стены, ниже окон,
от угла до самых дверей дегтем полуаршинными корявыми буквами было
написано "В цiй хатi проживає старий кобель".
В глазах Платона потемнело от толстых, жирных, с потеками букв.
Почувствовал, как вспыхнуло лицо, как медной звенью ударило в висках, а в
сердце наступила холодная немота. Такое позорище на старости лет!.. Ведь
дегтем мажут только ворота и хаты девчат-потаскух.
За спиной - гнетущая тишина. Примолкнув, женщины ожидали, что скажет
Платон Гордеевич.
Он повернулся к ним - спокойный, со злой усмешкой под усами. Достал
из кармана кисет и неторопливо начал скручивать цигарку. Затем с издевкой
сказал:
- Не знал я, бабоньки, что вы все такие. Прослышали о кобеле и
сбежались...
Женщины ответили смущенным смешком.
А Платон Гордеевич продолжал:
- Ну, заходите в хату! Только по очереди... Кто хочет быть первой?
Женщин точно сквозняком сдунуло. С хохотом и визгом, плюясь и
ругаясь, они устремились к кринице. А Платон взял в сенях лопату и с
ожесточением стал соскребать въевшийся в стену деготь.
"Какая лярва могла это сделать?" - с лютостью думал он.
У него не было ни малейшего сомнения, что клеймо позора на его хату
наложил кто-то из озлобившихся кохановских вдов. Но кто именно? Кто мог не
пожалеть на пустяк целого ведерка дегтя? И вдруг кольнула догадка:
"Оляна!.."
И чем больше размышлял Платон Гордеевич над этой догадкой, тем
прочнее утверждался в мысли, что именно Оляна подослала к его хате
кого-нибудь из своих наймитов. В ином свете встали перед ним слова Оляны,
брошенные будто в шутку, о том, не подошла ли бы она ему в жены.
"Облагоразумить меня хочет, короста сладкая! - со злостью думал
Платон Гордеевич. - Я ее облагоразумлю!.."
А Оляна была здесь ни при чем. Не догадывался Платон Гордеевич, что
сегодня ночью хозяйничали у его хаты хлопцы из Яровенек, которых подпоила
и прислала в Кохановку вдова Варвара - четвертая неудачливая мачеха
Павлика.
Платон Гордеевич, вдыхая густой дегтярный аромат, уже соскребал
остатки черных следов на стене, как с улицы его весело окликнул чей-то
басовитый голос:
- Дядьку Платоне, бог на помощь!
Лютость с новой силой горячо полоснула по сердцу Платона Гордеевича.
Он резко повернулся, готовый ответить на насмешку крутым словом, и увидел