"Иван Фотиевич Стаднюк. Москва, 41-й " - читать интересную книгу автора

ни самопожертвование не помогут ей дольше удерживать Шепетовский узел, если
на этом участке не будет введено в бой необходимое количество свежих
соединений.
Вскоре под Шепетовку прибыл из Днепропетровска 7-й стрелковый корпус
генерал-майора Добросердова, а Лукин поспешил под Смоленск, чтоб вновь
возглавить свою 16-ю армию.


2

Под Смоленском, как читатель уже знает, Лукин застал только две
дивизии: 46-ю неполную и 152-ю, а все остальные соединения, как доложил ему
со скорбью в глазах начальник штаба армии полковник Шалин, переданы в 20-ю
армию генерал-лейтенанта Курочкина, которая вела тяжелые оборонительные бои
в районе Орши.
Несколько дней чувствовал себя генерал-лейтенант Лукин обиженным и
беззастенчиво ограбленным. Поэтому с трудом вживался в атмосферу событий на
Западном фронте, которая сразу же по приезде в Смоленск показалась ему куда
напряженнее, чем в районе Шепетовки (на войне самой страшной опасностью
кажется ближайшая). Так и этак оценивал и взвешивал оставшиеся под его
командованием силы... Две дивизии.- Вроде и сила... Но и явное бессилие,
коль нет 5-го механизированного корпуса, которым на штабных учениях так
привык наносить неотразимые контрудары по "противнику" из-за флангов
обороняющейся армии. Две дивизии, заняв оборону и образовав выдвинутую на
северо-запад от Смоленска дугу, да и. то рваную, прикрывали ведущие на
восток дороги и наиболее [3] опасные направления в тылу державшей оборону
19-й армии. Из этих дивизий пришлось по приказу Главкома Западного
направления маршала Тимошенко выделить усиленные батальоны и бросить их на
запад и юго-запад от Смоленска - в район Красное и на рубеж речки Свиная -
селение Литивля, чтобы вместе с батальонами смоленских ополченцев бригады
полковника Малышева защитить фланги дравшихся там частей 20-й армии.
Всматриваясь в карту и видя, как маршал Тимошенко снимает части с одних
направлений и бросает их на другие, как поспешно вводит в сражение
прибывающие в район боевых действий, но полностью не сосредоточившиеся
соединения, понимал, что у штаба фронта нет резервов, и будто физически, как
давящую боль сердца, ощущал дырявость обороны и слабую прикрытость важных
оперативных направлений, а. когда ему приказали возглавить оборону
Смоленска, почувствовал еще и беспомощность, как боксер, вышедший на ринг
без главного доспеха - боксерских перчаток. Только и успел сделать, что
вернул ополченческие батальоны полковника Малышева к стенам города и
приготовил их к уличным боям да принял меры, чтоб мобилизовать население для
устройства завалов...
В тяжких положениях питают полководца надежды не только на свои силы,
но и на ошибки и просчеты противника и на малейшую возможность достигнуть
превосходства пусть на каком-либо направлении или участке соприкосновения с
вражескими войсками. Поэтому с обостренным поиском мысли, с упованием на
счастливое ее озарение выслушивал доклады штабных командиров и генералов,
напряженно вчитывался в боевые донесения и пытливо всматривался в карту, где
в обороне 19-й армии генерала Конева все явственнее намечался глубокий
прорыв немецких танковых колонн, как и юго-западнее Смоленска, в полосе 20-й