"Сан-Антонио (Фредерик Дар). Грузовой лифт" - читать интересную книгу автора

Я остановился перед маленькой витриной книжно-канцелярского
базара. Это был один из тех магазинчиков, которые есть в каждом
квартале и где продают все - требники для Первого причастия,
петарды к празднику Четырнадцатого июля, школьные принадлежности
к началу учебного года и ясельные гарнитуры в декабре .Эти лавки
- моя юность, и я люблю их еще больше оттого, что они постепенно
исчезают из жизни.
Почему я вдруг почувствовал непреодолимое желание войти туда
и купить все равно что, только бы испытать радость от встречи с
прошлым? В тесном помещении толпились люди - четверо или пятеро.
Продавщица была похожа на старую вдову. В вечном трауре. Из
глубины лавки пахло какао. Я был рад, что в магазинчике кто-то
есть. Я мог задержаться, оглядеться, рассмотреть это дешевое
великолепие и найти в нем несколько картинок детства, которые
были мне сегодня необходимы.
Помещение напоминало грот, в котором собрали сверкающие
qnjpnbhy`. На полках теснились новогодние елочные игрушки -
стеклянные птицы, Деды Морозы из картона, корзины с тряпичными
раскрашенными фруктами, хрупкие разноцветные шары, превращающие
обыкновенную елку в сказку.
Подошла моя очередь, за спиной ждали люди.
- А для господина?
Я протянул руку и указал на маленькую клетку из картона,
окрашенного в серебристый цвет и посыпанного стеклянной пудрой.
Внутри на золотых качелях раскачивалась птица из голубого и
желтого велюра.
- Вот это, - пробормотал я.
- Что-нибудь еще?
- Все.
Продавщица положила клетку в картонную коробку и завязала.
- Три двадцать.
Выйдя из магазина, я почувствовал себя лучше. Я никак не мог
понять, почему покупка новогодней игрушки, которой я не мог
найти никакого применения, вдруг связала меня с прошлым. Это
было просто тайной.
Я зашел в табачный магазин, чтобы выпить аперитив. Бар был
полон возбужденными мужчинами, которые говорили о том, что они
будут делать этой ночью. У одних пакеты были зажаты под мышкой,
у других свертки торчали из карманов.
Сначала я собирался проехаться на автобусе по Большому
бульвару, затем, поразмыслив, решил все же остаться в своем
квартале.
Народ в Левалуа был беднее, но более шумный и сердечный. На
каждом шагу я натыкался на людей, лица которых мне говорили о
чем-то, но меня никто не узнавал.
На одном из перекрестков кто-то громко крикнул: "Альбер!" Я
резко обернулся, но звали не меня, а огромного прыщеватого парня
в клетчатой куртке кондитера, который валял дурака на
трехколесном велосипеде для перевозки товаров.
Мой старый квартал! Родной запах влажной копоти и жареного