"Константин Михайлович Станюкович. Товарищи ("Морские рассказы")" - читать интересную книгу автора

превосходительству в два часа.
- Просите Пересветова ко мне. И скажите на вахте, чтобы никто не входил
ко мне.
- Есть!..


V

- Здравствуй, Егор Егорыч!.. Садись...
И Северцов пожал руку товарища и проговорил:
- Ты, как умный человек, поймешь, конечно, что я должен дать ход
дознанию. Знаешь: дружба - дружбой, а служба - службой, - прибавил адмирал,
хотя в корпусе никогда ни с кем не дружил.
Егор Егорович тяжко вздохнул, вытер вспотевшую лысину и, словно бы еще
не теряя надежды на товарища, старался скрыть свой страх и даже попробовал
улыбнуться, когда вздрагивающим голосом проговорил, подсапывая носом:
- Что же, ваше превосходительство, ты хочешь сделать с товарищем?
- Предложить ехать тебе в Россию, Егор Егорыч... А уж там... морское
начальство решит: предать ли тебя суду или нет...
- А ты... ты, Николай Николаич... что напишешь? - с мольбой в глазах
спросил Пересветов.
- Правду, конечно, Егор Егорыч...
- А именно?
- Прошу суда...
- За что же?.. Ты, значит, поверил показаниям матросов?..
- Не одним их показаниям... Они еще были очень мягки. А показания
Баклагина противоречат твоим... Жестокие наказания ты приписываешь только
бывшему твоему старшему офицеру...
- И я показывал справедливо... Я никого не засекал... Я, по данному мне
уставом праву, приказывал виновных наказывать линьками... Старший офицер
увлекался... Это он смотрел, как наказывали Никифорова.
- Баклагин хоть имел мужество не щадить себя, а ты, Егор Егорыч,
извини, ведь в своих ответах говорил неправду.
- Я не отрицал, что ревизор меня запутал, Николай Николаич!.. Что ж...
я виноват... Но за это не отдают под суд... И, Николай Николаич... Ты
богатый человек и несемейный... А я... Ты думаешь, я запутался в этих делах
ради наживы для себя?.. Клянусь, из-за семейного положения... Николай
Николаич!.. Ведь я - сам-пят!.. А содержание... Нехорошо, не спорю... Но
один, что ли, я?.. Разве нет смягчающих обстоятельств... Что ж ты хочешь по
миру пустить мою семью... Так ведь это... того... не по-товарищески...
Отдашь под суд... меня выгонят... без пенсии... Ты говоришь: строгость на
клипере... Так ведь везде на флоте строго... Прежний адмирал в приказах
объявлял благодарность... И всегда я был на хорошем счету. И всегда порол...
А теперь я вдруг - изверг... Хорошо... Ну, изверг... Ты приказал не
наказывать строго... Не гнаться за быстротой... Ну, я исполню твои
приказания... И с этими процентами со счетов, и уголь... Черт с ними... Ну
уж если тебе надо показать твою строгость и ретивость молодого адмирала, так
отошли меня в Россию по болезни... А то и позор, и нищету... О господи! За
что?
И Пересветов больше не мог говорить. Рыдания вырвались из его груди.