"Константин Михайлович Станюкович. Товарищи ("Морские рассказы")" - читать интересную книгу автора

"И какой же ты подлец!" - думал адмирал, взглядывая на рыдающего
Пересветова, и словно бы не догадывался, что и этот жестокий человек с
матросами и казнокрад может быть любящим семьянином. Он забыл, что можно
избавить флот от таких капитанов и без того, чтобы сделать их несчастными и,
главное, забыл, что не лица виноваты, а система.
Но адмирал хотел "показать пример" и проговорил:
- Мы разно смотрим на службу, Егор Егорыч. Ты меня не убедишь. Флот наш
должен обновиться...
- Из-за того, что я буду с семьей нищим? Я запорол, как ты говорить,
Никифорова...
- Да... И за это, и за злоупотребления должен потерпеть кару...
- А ты не запорешь, а сделаешь несчастными многих людей... и скажу как
бывшему товарищу: знаешь ли почему? Можно сказать?
- Говори, пожалуйста.
- Из-за своей карьеры... А ты разве не порол марсовых, когда был
старшим офицером на "Андромахе" в Черном море?.. Тогда мода была такая... А
теперь ты... Что ж, отдавайте под суд, ваше превосходительство! - с
отчаяньем в голосе крикнул этот возбужденный страхом трус.
И, злобно бессильный, Пересветов взглянул на адмирала и вышел из каюты.
Адмирал густо покраснел и стал продолжать рапорт.


VI

Пересветов возвращался на берег в Гонконг, хотя и очень расстроенный,
но все-таки, по крайней мере, он знал, что с ним хочет сделать адмирал.
Известность положения не так волнует, как неизвестность. И, несмотря на
объявление Северцова, что он будет просить высшее начальство о предании
своего товарища суду, Пересветов не терял еще надежды, что в Петербурге не
поднимут дела и не отдадут под суд, а отнесутся "полегче".
И министр, и другие более или менее влиятельные старики адмиралы
посмотрят на эти обвинения в жестокости и в злоупотреблениях проще, трезвее
и спокойнее "подлеца" Северцова, который готов погубить товарища из-за
честолюбивого желания отличиться беспощадной карой.
И когда Егор Егорович представлял себе многих адмиралов, с которыми был
знаком не по службе только, а бывал у них в домах и играл с ними в
преферанс, когда он вспомнил, что очень любим тестем, тоже старым адмиралом,
то Пересветов еще более надеялся, что его не погубят. Ведь многие из них,
когда были капитанами, запарывали не одного только матроса и не были без
кое-каких слабостей в хозяйстве экипажа: и пользовались даровыми рабочими -
матросами, и делали экономии на обмундировании и довольствии нижних чинов.
И, когда делались адмиралами, эти капитаны, наводившие прежде трепет на
матросов, становились мягче и уж не пользовались - да и не могли - тем, чем
пользовались раньше по обычаю, о котором хотя и не говорилось громко, но
который не считался чем-нибудь позорным. Вот распустить команду, не держать
судна в порядке, долго крепить паруса, ничего не понимать в своем деле - это
позор!
Так как же эти почтенные и уважаемые служаки-адмиралы покарают того,
кто делал то же, что делали в свое время и они, и попался "в передрягу"
только потому, что имел несчастие нарваться на бессердечную, скрытную