"Константин Михайлович Станюкович. Василий Иванович" - читать интересную книгу автора

Минут через пять - десять Василий Иванович обыкновенно снова подходил к
провинившемуся и, взяв его под руку, уже весело замечал своим обычным,
добродушным тоном, каким говорил не по службе:
- А вы, батенька, не будьте в претензии, что я вас распушил... Без
этого нельзя! Служба - службой, а дружба - дружбой, голубчик!
И, стараясь загладить неприятное впечатление выговора, Василий Иванович
пускался рассказывать, как его, бывало, "разносили" ("тогда этих нынешних
деликатностей не было, батенька!") и нередко угащивал стаканом портера из
своего собственного запаса.
- Выпейте, батенька! Это здоровый напиток! - ласково приговаривал он.
В заботах о клипере сосредоточивались все интересы Василия Ивановича.
Других, казалось, он не знал или по крайней мере забывал о них на время.
Всегда занятый, умевший создать себе заботы, если их не было, из пустяка
сделать серьезный вопрос, - Василий Иванович наполнял таким образом жизнь,
не зная скуки, не нуждаясь в чтении, не тяготясь однообразием судовой жизни.
Поглощенный службой, он, казалось, был вполне доволен и счастлив, и долгое
плавание ему было нипочем. Ничто его не тянуло в Россию. Ни мать, ни сестра,
ни невеста не ждали его возвращения.
Он был одним из тех скромных морских служак, которые тянут лямку,
никогда не выдаваясь, ни на что не претендуя и всегда оставаясь в тени.
Исправный, исполнительный офицер, добрый товарищ, не знавший интриг и
служебного пролазничества, он никогда никуда не просился и всегда старался
быть подалее от начальства, словно боясь, как бы его не заметили. Лишь через
пятнадцать лет службы Василия Ивановича, наконец, назначили старшим офицером
на судно, отправлявшееся в кругосветное плавание, и то благодаря хлопотам
командира, давно знавшего Василия Ивановича. Сам он никогда бы не решился
беспокоить высшее начальство, уверенный, что оно само знает, кто чего
достоин. Вдобавок он и трусил начальства, терялся в его присутствии и
временами совсем ошалевал. Смотр какого-нибудь адмирала бывал для Василия
Ивановича настоящей пыткой. Он заранее волновался, и хотя знал, что на
клипере все в исправности, а все-таки трусил.
- А вдруг он да что-нибудь заметит! - говорил обыкновенно в таких
случаях Василий Иванович и, лично храбрый, не терявшийся во время бурь и
непогод, он падал духом и тихонько крестился, чтобы все "промело"
благополучно.
Разумеется, по большей части все "прометало" благополучно, и Василий
Иванович радостно пыхтел, когда адмиральская гичка отваливала от борта.
- Антонов! - весело кричал своему вестовому Василий Иванович,
спускаясь, после проводов адмирала, в кают-компанию, - достань-ка, братец,
бутылочку портерку!
И, весь красный и вспотевший от пережитых тревог и волнений, Василий
Иванович с жадностью выпивал стакан-другой "здорового напитка", угощал
радушно желающих и мало-помалу приходил в себя.


IV

Хотя Василий Иванович и "донимал чистотой", но никакого страха не
наводил на матросов, и матросы были расположены к старшему офицеру. Правда,
матросское остроумие прозвало его Чистотой Иванычем, но в этом прозвище было