"Константин Михайлович Станюкович. Похождения одного благонамеренного молодого человека, рассказанные им самим" - читать интересную книгу автора

Рязанова стала хандрить, капризничать и раздражаться. Все было не по ней. За
обедом она придиралась к сестре, к племяннице, распекала лакеев и делала
замечания Володе, нисколько не стесняясь моим присутствием. Все сидели молча
и с трепетом ждали, когда Елена Александровна успокоится. Меня смешил этот
трепет, особенно смешила сестра Рязановой, которая глядела на свою младшую
сестру с благоговейным восторгом. Однажды во время обеда, когда Елена
Александровна особенно капризничала, я взглянул на нее и улыбнулся... Она
поймала мой взгляд и изумилась, так-таки просто изумилась. Прошло мгновение.
В глазах ее мелькнула злая улыбка, но она перестала капризничать и до конца
обеда просидела молча.
"Черт меня дернул смеяться! - думал я, досадуя на себя, что так
опростоволосился. - Пожалуй, она мне не простит улыбки, напишет мужу и...
прощай мои надежды..."
Но, к удивлению моему, на другой день она была со мной гораздо любезнее
и после обеда, когда, по обыкновению, я хотел уходить, заметила:
- Ну, что, довольны вы своим учеником?
- Доволен.
- И писали об его занятиях мужу? - спросила она с едва заметной
улыбкой.
- Нет, еще не писал.
- Вы напишите. Леонид Григорьевич так любит Володю, что отчет об его
занятиях обрадует его. Ну, а сами вы довольны деревенской жизнью?..
- Очень.
- И не скучаете?
- Нет.
- А мне все казалось, что вам должно быть скучно. Вы все сидите у себя
наверху и никогда не гуляете.
- Я гуляю.
Разговор не завязывался. Она пристально взглянула на меня и вдруг
как-то странно улыбнулась, точно красивую ее головку осенила внезапная
мысль.
- Куда же вы? Мы сейчас едем кататься. Хотите? - проговорила она.
Я вспыхнул от этого неожиданного приглашения. Она взглянула на меня,
уверенная, что осчастливила несчастного учителя. Явился каприз пригласить
его, и он, бедненький, смутился от восторга.
- Благодарю вас, но я бы лучше остался дома. Я хотел пешком идти в лес.
- Не хотите?.. - изумилась Елена Александровна. - Как хотите!
Она повернулась и ушла на балкон.
Дурное расположение ее продолжалось. Елена Александровна хандрила.
Гостей никого не было, а если бывали, то не интересные - какой-то допотопный
помещик с женой и дальние родственники Рязановой. Рязанова, видимо, скучала.
Она по целым вечерам каталась верхом и, возвратившись усталая, одевала
капот, распускала волосы и лениво прилегала на оттоманку, заставляя
подростка играть Шопена.
- Ах, Верочка, ты не так играешь! - доносился снизу ее голос. - Разве
можно так барабанить Шопена?
Она садилась за рояль, и рояль начинал петь под ее пальцами. Капризные,
страстные звуки доносились до меня. Я выходил на балкон и жадно слушал.
Обыкновенно она скоро переставала, уходила в сад, и долго в тени
густого сада мелькал ее белый капот.