"Константин Михайлович Станюкович. "Берег" и море" - читать интересную книгу автора

старику нелепостью и "фокусом" для моряков.
Берендеев часто посещал суда, делал смотры, ходил на несколько дней в
плавания и находил, что, благодаря системе ценза, хороших капитанов мало, и
способные офицеры бегут из флота. Он со стыдом узнавал, что броненосец
потонул среди белого дня оттого, что наскочил на камень. И где же? В Финском
заливе, где, казалось, многолетние промеры должны были найти камень и
оградить его! Каждое лето он получал телеграммы или рапорты о том, что суда
притыкались к не нанесенным на карты камням или просто "напарывались" по
беспечности или нераспорядительности самих же моряков. С ужасом узнавал
старик о злоупотреблениях командиров и ревизоров в дальних плаваниях и о
систематических кражах в каком-нибудь порте...
И Берендеев отдавал виновных под суд, писал более убедительные
циркуляры, призывая к чувству долга, снова работал, не покладая рук, и снова
сомневался в своей способности управлять флотом, когда на его честную седую
голову опять падало известие о каком-нибудь громком злоупотреблении или о
какой-нибудь халатности, воистину преступной.
И были минуты, когда он считал обязанностью уйти от власти.
С доблестью прямодушного человека он докладывал правду, считал во всем
виноватым себя и свою неспособность и взволнованно просил заменить его более
способным и достойным человеком...
- А кем?
Честного старика успокаивали, просили продолжать свою неусыпную,
безукоризненную деятельность, и он оставался, еще более работал, во все
вникал, все выслушивал, решал, подписывал, ворчал, пылил и грубо разносил с
распущенностью избалованного подобострастием деспота, раздражался и бешено
негодовал, как честный человек, чувствующий по временам себя как в лесу и
сознающий свое бессилие.
В седьмом часу, совсем уставший, Берендеев вернулся домой, и тотчас же
подали обедать.
Он был в духе сегодня. После супа он с боязливой неясностью пошутил с
"Милочкой", как звал старик свою жену, Людмилу Ивановну, величественную, с
необыкновенно крупными формами даму, еще моложавую для своих сорока лет, с
красивым, хорошо подкрашенным лицом и волоокими подведенными глазами.
Сказал несколько слов и племяннице жены, очень молодой вертлявой
девушке, невесте гвардейского офицера, уже собиравшегося выйти в отставку и
просить у будущего дяди приличного места. По крайней мере "тетушка" обещала
устроить. Недаром же старик любил и побаивался своей супруги - и главное -
ее истерик.
После обеда Берендеев, по обыкновению, поцеловал крупную, надушенную
руку, унизанную кольцами, и пошел "вздремнуть", как адмиральша вошла за
мужем в кабинет и сказала:
- Коля брат был утром. Он, бедняга, обижен... Уж ты устрой его... Я
обещала...
- Что обещала, Милочка?
- Что ты назначишь его старшим офицером на "Воина". Он имеет все права,
а между тем Нельмин не назначает его... Это ведь свинство...
- Старший офицер уже сегодня назначен. А насчет прав твоего брата велю
доложить...
- Так можно отменить, Вася, - с вкрадчивой нежностью сказала
адмиральша.