"Иван Терентьевич Стариков. Милосердие ("Судьба офицера" #2) " - читать интересную книгу автора

смогла бы полюбить меня...
- Ну, вот видишь, из-за пустяка у тебя чуть ли не истерика. А ведь мы с
Колокольниковым и хотим, чтобы ты влюбился, как все нормальные люди!
На пороге комнаты стояла Людмила: лицо ее пылало, она смотрела на брата
изумленно и потрясение:
- Прекрати! - вскрикнула она, точно моля о пощаде, инстинктивно
сообразив, что Гордей говорит Андрею очень неприятные вещи, которые задевают
ее женскую судьбу. - Гордей, опомнись! Ты с ума сошел! Андрей лучше нас
понимает и о себе, и о нас. Что с тобой? Ты ведь никогда не вмешивался в
судьбы других людей! Или ты думаешь, Андрей настолько немощен, что ему
необходимо твое вмешательство?
- А ты-то чего сорвалась? - огрызнулся Гордей, остывая и приходя в
себя. - Ты подслушивала?
- Нет, не подслушивала, а входя сюда, услышала, как ты собираешься
обсуждать личные, интимные проблемы Андрея.
Андрей, опустившись на краешек кровати, удивленно смотрел на Людмилу:
такой разъяренной, да еще на родного брата, которого всегда боготворила,
видел впервые. Никогда она не теряла самообладания, не давала волю своим
чувствам: сколько же страсти таится в этой женщине, занявшей такое место в
его жизни и в его душе! Такие натуры способны больше других любить и
ненавидеть, радоваться и печалиться, быть счастливыми сильнее окружающих и
неизмеримо глубже страдать.
И вдруг в глазах Людмилы выступили слезы: это Андрей видел впервые! Он
даже воскликнул:
- Люда, прости!
Но она перебила:
- Молчи! Гордей замолчал и прекрасно сделал. Молчи и ты. Мучители! За
что я вас люблю? Отчего вы такие жестокие к самим себе? Хоть и ты, Гордей...
Как живешь? Словно монах. И мне подаешь пример: ты можешь, значит, и я
должна! И я слепо верю в тебя и следую за тобой. А ты, Андрей? Куда ты
рвешься? За какой синей птицей стремишься? Что тебе делать там, в селе?
Неужели ты думаешь, что сможешь затеряться среди тех людей, как равный? Ты -
военный человек, и тебе придется отрекаться от многих своих убеждений, может
быть, даже от себя самого. Разве тебе плохо с нами? Мы живем одной семьей,
отношения у нас почти идеальные - жить бы да радоваться! Пет, ты
срываешься... А ты, Гордей, еще и подталкиваешь его, будто хочется тебе,
чтобы он полетел с кручи. Опомнитесь!
И все, что она говорила, казалось правдой, и эту правду они, Андрей и
Гордей, давно знали, но помалкивали, подразумевая, что знает эту суровую
реальность лишь он один, а другому и невдомек. Гордей, как старший, понял
свою ответственность за близких ему людей, нежно, одной рукой, обняв сестру
за плечи, а другой притянув к себе голову Андрея, расчувствовался:
- Дорогие мои, что это с нами вдруг произошло? Словно камни,
сорвавшиеся с вершины горы, понеслись вниз, набирая скорость и рискуя
столкнуться на ухабистом пути. Мы ведь такие родные и так необходимы друг
другу...
- А беречь своих близких не умеем, - тихо добавила Люда. - Вот и я,
грешная, так вас люблю, что не мыслю жизни без вас. Тебя, Гордей, считаю
образцом и восхищаюсь тобой, Андрей. Восхищаюсь с того самого первого дня,
когда поступил к нам. И все-таки больше думаю о себе. А это так нехорошо!