"Линкольн Стеффенс "Мальчик на коне" [H]" - читать интересную книгу автора

зарыдал. Немного спустя ко мне вышла мать, и обнаружив меня в стойле у
пони, попыталась успокоить меня. Но я слышал, что снаружи стоит отец, он
вышел вместе с ней и они о чем-то сердито спорили. Она всё успокаивала
меня, умоляла пойти завтракать. Я же не мог, мне не хотелось ни утешений,
ни завтрака. Она оставила меня и ушла в дом, о чём-то сердито толкуя отцу.
Не знаю, как уж у них там прошёл завтрак. Сёстры сказали, что это было
"ужасно".
Им было стыдно радоваться своим игрушкам. Они пришли ко мне, а я
нагрубил им.
Убежал от них прочь. Обошёл вокруг дома, сел на ступеньках крыльца, и
выплакавшись, просто страдал. Меня обманули, меня обидели, я и сейчас
чувствую то, что чувствовал тогда, и уверен, если бы на сердце можно было
видеть раны, что на моём сердце найдётся шрам от того ужасного
рождественского утра. А отец,любитель подшутить, наверняка, тоже
расстроился. Я видел, что он посматривает в окно. То ли он подсматривал за
мной, то ли ещё за чем-то в течение часа-другого, осторожно отодвигая
занавеску, чтобы я не заметил, но я всё-таки разглядел его лицо, и до сих
пор помню тревогу на нём, обеспокоенное нетерпение.
А позже, не помню уж сколько прошло времени, наверняка час или два,
агония моя достигла предела при виде человека, ехавшего по улице на пони,
пони с новёхоньким седлом. Такого великолепного седла я ещё не видал, и
оно было мальчиковое, ноги всадника не были в стременах, они были слишком
длиннымидля них. Упряжь была совершенной, мечты мои сбылись, молитвы
услышаны. Прекрасная новая уздечка, с лёгким подгубным ремешком и
мундштуком. А пони! Когда он подъехал ближе, я разглядел, что пони был в
действительности небольшим конём, то что мы называем индейский пони,
гнедой, с черной гривой и хвостом, одна нога была белой и на лбу была
белая звёздочка. Да за такого коня я отдал бы всё, что угодно, простил бы
всё.
Но всадник, со всклокоченной шевелюрой, синяком под глазом и царапиной
на щеке, подъехал, читая номера домов, и когда мои мечты, мои несбыточные
мечты, воспарили, посмотрел на нашу дверь и проехал мимо, вместе с пони,
седлом и уздечкой. Это уж было слишком. Я завалился на ступеньках и, хоть
уже выплакался раньше, разревелся так, что просто утопал в слезах, когда
вдруг услышал его голос.
- Послушай-ка, паренёк, - сказал он, - ты, случаем, не знаешь мальчика
по имени Лэнни Стеффенс?
Я поднял голову. Это был тот человек на пони, он вернулся назад и стоял
рядом с нашей конюшней.
- Да, - всхлипнул я сквозь слёзы. - Это я.
- Ну, - сказал он, - тогда это твой конь. Я уж тут искал тебя и твой
номер дома.
Что же вы не повесите номер так, чтобы его было видно?
- Слезайте, - вскрикнул я, выбегая к нему.
Он продолжал что-то говорить о том, что "должен был появиться здесь в
семь часов, что ему велели привести клячу сюда, привязать её у крыльца и
оставить её тебе. Но, черт побери, я напился,... подрался... попал в
больницу, и ..."
- Слезайте, - повторил я.
Он слез и подсадил меня в седло. Хотел было приладить мне стремена, но