"Вл.Степанов(Русак). Свидетельство обвинения. Том 1: Революция и первые годы Советской власти" - читать интересную книгу автора

ляется крайняя необходимость в немедленной присылке из центра соот-
ветствующих инструкций и компетентных лиц по означенному вопросу". [11]
Исполком Западной области также уведомлял в это время Наркомъюст, что
и там нет учреждения, которое проводило бы в жизнь декрет от 20 января.
Единственная причина тому - "отсутствие компетентных лиц". [12]
С такими же письмами весной и летом 1918 года в Наркомъюст обращались
Воронежский, Витебский, Рязанский, Пензенский и другие губисполкомы.
[13]
С жалобой в центр по поводу отсутствия "специалистов по религиозному
вопросу" многие губернские и уездные исполкомы обращались даже в 1919
году, т.е. более чем год спустя после выхода декрета. [14]
Отсутствие единой инструкции о проведении в жизнь декрета от 20 янва-
ря и отсутствие мало-мальски подготовленных (в юридическом смысле) кад-
ров создавало в это время самые благоприятные условия для широчайшей ад-
министративной самодеятельности на местах. [15] Причем, эта самодея-
тельность развивалась, как правило, под явным влиянием крайних антицер-
ковных сил.
"Неумелый и раздражающий население способ проведения частью провинци-
альных работников церковного декрета в жизнь", - признавал советский
журнальный официоз, - явился одной из двух (?) причин эксцессов". [16]
Самая левая, но не советская, газета "Новая жизнь" М. Горького напе-
чатала в эти дни статью "Отбой", в которой рядом аргументов доказыва-
лось, что декрет беспочвен и преждевремен, и что его авторам придется
отступить перед неблагоприятными условиями русской действительности.
[17]
Но большевики не были бы большевиками, если бы отступили от своих
планов. Особенно, когда власть и армия были в их руках. Они не отступи-
ли, несмотря на то, что народ был явно недоволен таким "церковным" зако-
нодательством.
Народ явно протестовал Многие хотели оставить в силе прежние традиции
совершения молебнов на рынках и базарных площадях, многие желали видеть
иконы в публичных местах, как например, в столовых, буфетах, магазинах и
т.д., но верный принятому "истинно демократическому" закону и порядку V
Отдел НКЮ категорически запретил такое явление.
Не принимались во внимание никакие заявления и просьбы. Можно поду-
мать, что это не был голос народа, во имя которого и именем которого со-
ветская власть творила свое беззаконие.
Сочувствия большевикам вообще не было. Протест против советской "цер-
ковной" политики был почти всеобщим. Декрет об отделении Церкви от госу-
дарства осуществлялся в жизни огнем и мечем. [18]
Голос протеста против насилия со стороны государства над Церковью
встречал воодушевление и сочувствие в самой широкой верующей среде. Му-
жество Патриарха Тихона передавалось православным, которые по одному его
знаку могли идти на смерть.
Кстати, первое, с чем столкнулись большевики при осуществлении декре-
та, это - сильная церковная активность Патриарха и членов Собора Рос-
сийской Церкви 1917-1918 гг. Ни одно известное поползновение большевиков
не оставалось без внимания Собора и открытого, смелого церковного обли-
чения.
Сопротивление поползновению большевиков на интересы и достояние Церк-