"Сергей Михайлович Степняк-Кравчинский. Домик на Волге (Повестть про народовольцев) [И]" - читать интересную книгу автора

сказала она. - И вы не думайте, что мы с мамой только о себе заботимся; мы
помогаем, чем можем, - прибавила она потупившись.
- Ах, не говорите мне, ради бога, о филантропии! - воскликнул Владимир.
- Разве это помощь? Это лишние крохи от сытого стола.
- Что же следует делать? Раздать все имущество бедным, как Христос
велел? - спросила девушка без малейшей иронии.
- Можно и раздать, коли есть охота! - сказал Владимир. - Это не так
трудно Да только мало и этого, и не в этом дело.
- А в чем же? - спросила Катя, вскинув на него удивленный взгляд.
Владимир посмотрел на нее, и его серые глаза загорелись.
- В том, чтобы отречься от себя, - сказал он. - Не иметь ни днем, ни
ночью другой думы, кроме блага этих ваших меньших братьев. Душу за них
положить!
Вот это будет любовь, это будет помощь!
Он заговорил о народе, о его нуждах и страданиях, об его правах и
возможном будущем. Говорил он хорошо, одушевленно. Он умел увлекать.
Никогда молодая девушка таких речей не слыхала. Брат высказывал ей те же
мысли. Но у него это выходило сухо, наставительно: может быть, потому, что
она привыкла видеть в нем учителя. Этот свалившийся с облаков таинственный
гость открывал ей двери в какой-то новый, неведомый, волшебный мир. Его
речи волновали ее, но не удовлетворяли: в них было для нее что-то
неполное, недосказанное, и она старалась побороть свое волнение, но не
могла. Работа выпала у нее из рук. Краска залила ее лицо. Притаив дыхание,
она слушала.
- Кто бы не отдал жизнь, чтобы все люди стали счастливы! - проговорила
Катя задумчиво, как бы про себя, когда Владимир замолчал.
- Что ж, - спокойно сказал Владимир,- путь ясен Мы не увидим
обетованной земли. Но мы идем к ней Опояшьте свои чресла, как сказано в
Евангелии, оставьте дом и семью и идите к нам, к брату
Она покачала головой.
- Нет, я не пойду к вам. Я не хочу крови, - сказала она после
некоторого молчания.
- Мы зовем людей не на кровь, а на жертву, - отвечал Владимир. - Не
наша вина, что в мире ничего не совершается без страданий.
- Не то, нет, не то, и никогда не пойду я с вами - повторяла девушка. -
Boт вы помянули Евангелие. По моему, вся правда в нем. Нужно, чтобы люди
стали такими, как Христос учил, и тогда всем будет хорошо на свете и все
станут жить как братья, и не нужно для этою драться и убивать... Вот
видите, мы никогда не сойдемся, - закончила она, наклоняясь над своей
работой.
Их позвали ужинать. Разговор на этом прекратился Владимир возобновлял
его не раз в следующие дни, ко встретил такой упрямый отпор, какого не
ожидал. Катя даже не волновалась более от его речей, точно его слова
утратили для нее прежнее очарование. Возражения ее стали тверже. Она не
была особенно одарена от природы, и мысль ее работала медленно к трудно.
Но она думала серьезно и добросовестно и продумывала вещи до конца и уже
держалась крепко. Она, очевидно, внимательно обсудила все, что говорил ей
ее гость, и даже усвоила себе его терминологию и тем тверже стояла на
своем.
- Мы расходимся в путях, - был ее вывод.