"Ирина Степановская. Экзотические птицы " - читать интересную книгу автора

страшную рожу, угрожал ей Дорн, и она не могла понять, шутит он или говорит
серьезно. Однако при этих угрозах ее маленькое сердце почему-то наполнялось
непонятной гордостью и начинало колотиться как бешеное. Вот и сейчас,
составляя отчет,. Мышка с замиранием сердца ждала, пока Владик закончит
очередное исследование и придет к ней в кабинет. Но она прождала напрасно. У
Дорна обнаружились другие дела.
Он пребывал в комнате, которую делил с Барашковым. Когда-то она была
общей ординаторской, здесь стояли в определенном порядке пять порядочно
обшарпанных столов с такими же стульями, древний двустворчатый шкаф с
зеркалом на внутренней поверхности дверки, а в центре - продавленный старый
диван, обтянутый облезшим по углам синим дерматином. Обитали тогда в
ординаторской пять докторов, и Аркадий вечно иронизировал, а иногда и
раздраженно орал, что век этой обстановки закончился еще перед войной 1812
года. Теперь комната неузнаваемо изменилась. Стены были покрашены модной
краской какого-то нейтрально-серого тона, окна закрывали современные жалюзи,
вместо обшарпанных деревяшек в ней красовалась теперь удобная офисная мебель
из пластика, кожи и металла, а ящики столов, что особенно умиляло Владика,
были способны на вращающихся колесиках откатываться в разных направлениях и
выстраиваться в замысловатые тумбы. Но странное дело, Аркадий Петрович,
мечтавший о таких функциональных столах и стульях чуть не всю свою
сознательную жизнь, почему-то чувствовал себя в новой комнате неудобно. А
когда приходил зачем-нибудь в прежние больничные отделения и там прочно
усаживался на старые стулья и диваны, то с удовольствием всем телом
чувствовал под собой свое, родное! Владик же, в противовес ему, ощущал себя
в этой комнате как рыба в воде. Вот и сейчас он, насвистывая, отыскивал,
сидя на своем любимом вертящемся стуле, среди программ ту, которая ему была
в данный момент нужна. Но свист его был отчего-то невеселый.
В просторном коридоре две медсестры за столом раскладывали лекарства.
Одна из них, Галочка, была черненькая, смуглая и худощавая. Вторая - Рая,
шатенка, кровь с молоком. Всем своим видом Рая будто говорила больным - вот
полечитесь у нас сколько нужно и тоже будете такими же веселыми и здоровыми!
Рыжеватые волосы ее весело кудрявились под светло-розовой накрахмаленной
шапочкой, голубые глазки хитренько блестели, а сияющие щечки были будто
намазаны яркой малиновой краской, словно у клоуна на веселом представлении.
У Маши при взгляде на нее всегда возникала ассоциация с медным, начищенным
до блеска тазиком, в котором ее бабушка еще с незапамятных времен варила
летом варенье. Впрочем, претензий по работе у Маши к девушкам не было. Обе
были расторопны, сообразительны и достаточно вежливы.
- Когда пойдешь к нему? - спросила одна из сестер, Галочка, со
значением глядя на ту, что была помоложе.
- Сейчас, - ответила Рая.
- Тогда давай! Он в ординаторской один. - Галя взяла у Раи из рук
коробку с лекарствами и легонько подтолкнула подругу вперед. Та одернула на
себе розовую медицинскую пижаму и вошла в ординаторскую с таким видом, будто
собралась там сдавать экзамен.
Владислав Федорович Дорн просматривал на экране нужную программу, но
мысли его на самом деле были далеки от перечня лекарств и симптомов, что
были представлены перед ним сейчас в нужной таблице. Перед глазами его
стояло бледное лицо жены с постоянным в последнее время укором во взоре.
Владик по-своему любил жену. Не любя, он никогда не решился бы связать