"Этель Стивенс. Прекрасная пленница " - читать интересную книгу автора

Было время, он мог бы убить меня, а я целовала бы его руки. Но теперь
ничего, кроме горечи, не осталось. Он сулит мне... что? - не знаю, говорит
со мной о вещах, до которых мне нет никакого дела...
Она умолкла, и из темноты донеслось к ним звонкое кваканье лягушек в
пальмовом саду и отдаленный крик петуха.
Рашид и Неджма - белое и черное привидения - сидели в расстоянии
двадцати футов вверх по течению потока.
- Но чем я могу помочь вам, Мабрука? - начинал сдаваться де
Коломбель. - Что вы найдете, уйдя отсюда?
- Что я найду здесь? Состарюсь, и только. Стала ли бы я просить вас,
если бы был другой исход? - В голосе ее было отчаяние. - Разве у меня есть
друзья, которым я могла бы довериться? Только вы и ваша сестра, и полковник,
который уехал куда-то далеко, и леди, что жила высоко на холме, а как ее
звали - я забыла.
Ему не хотелось даже самому себе признаться в том, как сильно волновала
его эта дикая птичка, которая, билась о прутья своей клетки. Вся жизнь ее -
для него тайна, такая же непроницаемая, как непроницаемо покрывало, которым
она закутана с ног до головы.
- Неудивительно, что я несчастна, - с раздражением говорила она. - Во
мне течет кровь женщины, которая не знала покрывала. Многие, даже из
неверных, слыхали о моей матери, хотя для них она никогда не плясала. Она
была знаменита, моя мать, и побывала во многих городах, во многих местах.
Плясала она за очень большие деньги, а от богатых людей полными пригоршнями
получала драгоценности. Мне рассказывала Неджма. Она знает меня с того
самого времени, как мать отдала меня Измаилу. Вы слыхали, что привезли меня
из Триполи. Моя мать плясала там на свадьбе и получила много золота. Был там
и Измаил. Когда моя мать услыхала, что он сын бен-Алуи, она подошла к нему и
предложила отдать ему, ради отца его, все, чего бы он ни пожелал. Потому что
раньше как-то бен-Алуи спас ее, изгнав из нее злых духов. Но это длинная
история. Так вот, она опустилась перед Измаилом на колени и поцеловала край
его бурнуса. Я тоже была там, но помню только, что было много огней и что я
ела много сластей и тоже плясала. А когда мать моя склонилась перед
Измаилом, я потихоньку стащила его стакан с дуплистым сиропом. Заметив это,
он рассмеялся и сказал, что хочет получить от моей матери - меня. Мать моя
опечалилась, потому что я была у нее одна. Но она все же отдала меня; она
знала, что надо исполнять желания марабу - это приносит счастье.
Де Коломбель слушал с интересом. До него и раньше доходили рассказы об
этих танцовщицах, пляски которых европейцам редко приходится видеть, между
тем как туземцы, в периоды празднеств, чтоб заплатить им, целыми деревнями
сообща собирают деньги.
- Она зарабатывала много денег, - продолжала Мабрука. - Могла бы
зарабатывать и я. Я не в силах жить в трех комнатах. Мне надо дышать полной
грудью, двигаться быстро; я видела, как живут другие женщины, Помпом, и хочу
жить, как они.
- Я напишу сестре.
- Он не пустил бы ее ко мне, даже если бы она приехала. Он не позволяет
мне писать.
Она ближе придвинулась к нему.
- Они возвращаются. Мне надо знать, возьмешь ли ты меня с собой.
- Пора, маленькая луна моя, - сказала Неджма, подходя.