"Мартин Стивен. Могила галеонов ("Генри Грэшем" #3) " - читать интересную книгу автора

чем-то вроде зелья.
- Жизнь вообще штука опасная, - заметил он беспечно.
При всех своих дурачествах Джордж Уиллоби обладал острым умом. Он также
до странности хорошо знал придворную жизнь. Если Грэшем чувствовал себя
по-настоящему только в Кембридже, то для Джорджа стали повседневной жизнью
рассуждения о том, кто - в фаворе, а кто - не в фаворе, чья звезда сейчас
восходит, а чья уже закатилась. Странно, но человек, столь простой с виду,
обожал заниматься жизнью ненадежного придворного мира.
- Но именно сейчас время на редкость опасное, - возразил он. - И
опасное вдвойне с тех пор, как мы решили казнить королеву Марию Шотландскую.
Грэшем ничего не ответил.
В жилах Марии Стюарт, дважды законной королевы - и Франции, и
Шотландии, текло достаточное количество крови английских королей, и она
могла стать не только преемницей королевы Елизаветы, но и ее наследницей в
настоящее время. Она бежала в Англию, когда Шотландия восстала против нее,
и, к несчастью для себя, оказалась пленницей своей кузины Елизаветы, хотя и
потом Мария оставалась центром заговоров. И вот в феврале ее казнили. Одна
королева приказала убить другую. Католическая королева была убита по воле
незаконнорожденной протестантки Елизаветы. Причем Генри Грэшем знал: он до
конца своих дней будет сожалеть о той роли, которую он сам сыграл в этом
деле.
- Хоть ты лично и участвовал в этом, - продолжал Джордж, подливая себе
вина, - многие у нас говорят, что казнь Марии Шотландской - роковая ошибка.
В политическом смысле это действительно так.
- Уолсингем придерживался совсем другого мнения, - сказал Грэшем. - Он
считал, что держать у нас католичку - королеву с законными правами на
престол - значит пригреть змею на груди и провоцировать свержение Елизаветы.
Кажется, я достаточно точно его цитирую.
- Можешь цитировать его как угодно, но не забывай: в наше время все
меньше людей к нему прислушиваются. - Джордж в возбуждении встал со своего
места. - Ты никогда не знал жизни двора, - продолжал он, обращаясь к другу,
словно отец, наставляющий сына. - То, что столь долго считалось само собой
разумеющимся, теперь больше таковым не является. Королева постарела, Генри,
пусть говорить так для придворного и значит рисковать головой. И лорд Бэрли
стар...
При этих словах все трое встали и преувеличенно низко поклонились друг
другу. Чужаку это показалось бы странным, но трое молодых людей лишь
выполнили издавна принятый у них ритуал, совершаемый, когда они упоминали
Бэрли, статс-секретаря королевы, поскольку лорд Бэрли отличался слишком
большим пристрастием к протокольным формальностям.
- Смейтесь-смейтесь, - заметил Манион, - только не забывайте: вы
смеетесь над самым могущественным человеком в Англии.
- В самом деле? - переспросил Джордж. - Скорее, он считался таковым
раньше. Ходят слухи, будто он выжил из ума. Старая гвардия уходит, надо
осознать это. Уолсингем серьезно болен. У королевы нет наследника, да нет и
ясного закона о престолонаследии. Диво ли, что при дворе начинается смута? У
нас довольно внутренних угроз, чтобы добавлять к ним еще и внешние.
- Внешние? - переспросил Грэшем, невольно заинтересованный.
- Да, после казни королевы-католички при дворе началась настоящая
паника. Для Испании это событие стало последней каплей.