"Мартин Стивен. Могила галеонов ("Генри Грэшем" #3) " - читать интересную книгу автора

его окружено глубокой тайной. Позднее же сэр Томас дал этому ребенку имя
Генри Грэшем и признал его своим сыном. Но ни тогда, ни потом он ничего не
сообщал о его матери, о ее происхождении или ее имени.
- Вы уверены в этом? - спросил Сесил.
- Конечно.
- Как же звали ту девушку?
- Леди Мэри Кейс.
Роберт Сесил побледнел. "Интересно, очень интересно", - подумал
Уолсингем.
- Леди Мэри Кейс... это сестра леди Джейн Грей? - спросил Сесил едва
слышно.
- Она самая, - подтвердил Уолсингем. - Сестра леди Джейн Грей, чья
царственная кровь стала достаточным основанием для провозглашения ее
королевой на девять дней неразборчивыми в средствах родичами, прежде чем ее
свергла королева Мария, и Джейн казнили в итоге этой авантюры. В жилах леди
Мэри Кейс течет кровь Тюдоров. Полагаю, Генри Грэшем получил имя Генрих не
случайно.
- А зачем вы рассказали все это мне, сэр Фрэнсис? - спросил Роберт,
изумленно глядя на собеседника.
"Потому, - подумал Уолсингем, - что порода - то, чего у тебя нет и не
будет, и данное обстоятельство пугает тебя. Потому что мне пока неизвестно,
действуешь ли ты в интересах своего отца, своих собственных, королевы,
Лейстера, Эссекса, или же в интересах некоего еще неведомого мне лица. Я
знаю одно: Генри Грэшем имеет некое отношение к твоим планам, а услышанные
сведения заставят тебя его немножко больше опасаться, и при твоей молодости
и неопытности ты скорее всего в чем-то выдашь себя".
Вслух он сказал:
- Я считаю, люди нашего положения должны доверять друг другу. Если бы
вы все это узнали из других источников, вы могли бы заключить, что я утаил
от вас эту информацию. Вы - восходящая звезда, и мне нужно ваше полное
доверие.
- А сам Грэшем знает, кто была его мать и что он... дальний родственник
королей?
- Вот это мне неизвестно. Но если он знает, это не удивит меня. Генри
Грэшем - из тех людей, которые знают куда больше, чем говорят. Ему может
быть известно куда больше, чем я мог бы полагать.
Уолсингем отметил про себя, что Сесил сделал упор на словах "дальний
родственник". Уолсингем догадывался: сидящий напротив молодой человек уже не
любит Грэшема из-за его внешней привлекательности и из-за независимости,
которую Грэшему дает богатство. Только по способностям они были равны, и
чувство превосходства Сесила основывалось на том, что Грэшем -
незаконнорожденный. Теперь же Уолсингем лишил Роберта сомнительного
преимущества, но вместе с тем, вероятно, заслужил малую толику его доверия.
- А... при дворе еще есть люди, знающие правду о его рождении? -
спросил Роберт Сесил.
Вот оно! Уолсингем предвидел это. Его собеседник весь напрягся, ожидая
ответа, очень для него важного.
- Возможно, - отвечал Уолсингем, сделав вид, будто немного подумал над
вопросом. - Но если хотите знать о моих догадках, то я бы сказал: вряд ли.
Сесил явно почувствовал облегчение. Он простился и ушел настолько