"Мартин Стивен. Совесть короля ("Генри Грэшем" #2)" - читать интересную книгу автора

Кондел склонился, чтобы прощупать пульс - просто так, для проформы. Пульса
не было.
И тут Актер уловил странный запах. Он сделал резкое движение рукой,
пытаясь остановить Кондела, - как раз в ту секунду, когда тот своими
костлявыми пальцами почти коснулся неподвижного тела.
- Стой! Не трогай его!..
Запах - кисловатый, металлический, отдающий уксусом. Актер изучал яды и
кое-что в них смыслил. Нет, отнюдь не воду влили в ухо старине Бену. Кто-то
заменил зеленый флакон с его безвредным содержимым на сложный и дорогой яд,
состав которого в Лондоне знали самое большее два-три человека. Кто-то
пытался очень аккуратно убить актера, игравшего роль короля, которая в самый
последний момент досталась другому человеку. Смерть Бена вовсе не случайна.
А это значит, что кто-то пытался убить Актера. Точнее, актера, поэта и
драматурга. Шекспира. Уильяма Шекспира, автора этой самой пьесы, "Гамлета".
Уильяма Шекспира, всегда исполнявшего роль короля в части, известной как
"пьеса в пьесе". Он должен был сыграть и сегодня, если бы не поменялся перед
самым выходом на сцену со стариной Беном из-за своего недомогания.
На Актера вновь накатила слабость. Она отказывалась проходить.
"Сесил, - мысленно произнес он, - я должен поставить в известность Сесила.
Все зашло слишком далеко, невообразимо далеко..."
Мгновение Шекспир стоял, глубоко погрузившись в раздумья. В следующее -
уже шагал прочь. Поглощенный своими думами, он не заметил невысокой фигуры -
некто, закутанный в плащ с капюшоном, следил за ним горящими глазами, идя
следом странной подпрыгивающей походкой.

Глава 2

И появилось бельмо на моем глазу, удар, сатаной
нанесенный.
Библия

Май 1612 года
Купеческий дом
Трампингтон, неподалеку от Кембриджа
Сидя в удобном кресле с высокой спинкой, Генри Грэшем задумчиво смотрел
в высокое окно на луга Восточной Англии. Несколько минут он пребывал в
умиротворении. Сардоническая улыбка покинула его лицо, раскрытая книга
осталась лежать на коленях. В большом зале царили ароматы раннего лета:
запах травы и свежевспаханной земли смешивался со слабой ноткой дыма от
садовых костров.
Сэр Генри казался на удивление спокойным. Этим утром он встал рано.
Вторая половина кровати была пуста, но еще хранила тепло его жены. Каким-то
магическим образом Джейн всегда удавалось просыпаться раньше его. Тем самым
она словно дарила мужу возможность приветствовать новый день одному, без
посторонних свидетелей.
Без свидетелей - если, разумеется, не считать Маниона. Если одной
неотъемлемой частью жизни сэра Генри было стройное теплое тело Джейн,
исчезающее из постели перед его пробуждением, то другой частью, безусловно,
являлся Манион. Стоило ногам Грэшема коснуться пола, как, не проронив ни
слова, этот огромный увалень вплывал в комнату с полотенцем в руке, готовый