"Мартин Стивен. Совесть короля ("Генри Грэшем" #2)" - читать интересную книгу автора

Грэшем изобразил деловитость. Отцам со своими детьми полагается быть
строгими и педантичными. Было решено, что в партии на шесть бросков ему
придется признать их преимущество в пять очков, то есть дать фору. Он
предлагал три очка, дети - десять, компромисс достигли на пяти. Стоило
Грэшему бросить первый мяч, который попал, увы, в ножку третьего стула, как
дети совершенно забыли о том, кто он такой.
- Черт!.. - вырвалось у него. Похоже, он слишком увлекся игрой. Грэшем
бросил на детей виноватый взгляд. Уолтер и Анна сделали вид, что ничего не
услышали. Уолтер аккуратно направил мячик внутрь окружности валика, мячик
Анны застыл рядом с внешней его стороной.

* * *

Когда леди Джейн Грэшем вместе с Манионом вошла в зал, то обнаружила
своего мужа, сэра Генри Грэшема, одетым в деревенскую куртку и панталоны, да
еще и стоящим на коленях. При этом он стучал по полу кулаками и с притворным
ужасом кричал, что в его проигрыше повинны черная магия и колдовство. Уолтер
и Анна танцевали вокруг него с пронзительными выкриками "Победили! Мы
победили!" и пытались обнять отца в знак благодарности за то, что он, такой
большой и сильный, оказался таким беспомощным и глупым.
И это тот самый сэр Генри Грэшем, который когда-то на глазах у Джейн с
торжествующей улыбкой на лице лодочным топориком раскроил человеку череп?
Сэр Генри, который отправлял на пытки людей и который сам однажды побывал на
дыбе? Джейн знала: ее муж не ведает жалости или угрызений совести по
отношению к любому, кто посмел бы угрожать ему или его семье. И вот сейчас
перед ней был тоже Генри Грэшем - человек, который боялся обидеть
собственных детей, словно они состояли из самого хрупкого вещества в мире.
Дети заметили мать. Забыв все внешние приличия, они тотчас с громкими
криками бросились к ней:
- Мам, мам, пришел папа, и мы думали, он злится, а он стал с нами
играть, и мы выиграли...
В одежде Джейн предпочитала скромность. Для нее куда важнее было
удобство, столь необходимое в заботах о доме, нежели желание впечатлить
королевский двор. Однако любая из придворных дам - тех, кто раскрашивал себя
и до предела затягивал талию в корсет, - душу бы продала, чтобы выглядеть
так, как леди Джейн. Стройное, как стрела, тело, безупречная кожа, красивые
ноги, высокая грудь - предел мечтаний любого мужчины. Точеные черты лица,
классическая красота которого была воплощением простоты, но простоты сияющей
и ежесекундно изменяющейся. Глаза - почти черные, но со странным блеском и
такой же первозданной глубины, как тот пруд, в который Генри Грэшем нырял
этим утром.
- Доброе утро, милорд, - произнесла Джейн, и в голосе ее одновременно
послышались нотки строгости, легкого раздражения и любви. - Я думала, у меня
двое детей. Теперь мне кажется, что их трое.
Грэшем поднялся с пола.
- Мадам, - произнес он, выпрямляясь в полный рост, - я вынужден
официально опротестовать ваше материнство.
Дети оставили в покое материнскую юбку и несколько испуганно посмотрели
на отца.
- Сэр Генри! - отвечала Джейн с чувством собственного достоинства. - Я