"Нил Стивенсон. Одалиска ("Барочный цикл: Ртуть" #3) " - читать интересную книгу автора

вперед; знает ли она сама, что ей нравятся женщины?
Долгое мгновение она смотрела на меня; в Версале ни одно значительное
лицо не отвечает быстро и под влиянием чувств; каждая фраза просчитывается,
как шахматный ход, Я понимала, что она собирается ответить: "Не знаю ее", и
молилась, чтобы прозвучали именно эти слова: тогда король понял бы, что я
никто и достойна его внимания не более мимолетной ряби на поверхности
канала. Наконец до меня донесся голос Мадам: "Кажется, та девица, которую
обманул д'Аво и всячески изобидели голландцы, - она еще заявилась
растерзанная, взывая к состраданию".
Мне представляется маловероятным, чтобы Лизелотта узнала меня, не имея
какого-то дополнительного канала информации. Не Вы ли ей написали, доктор? Я
не могу понять, до какой степени Вы действуете самостоятельно, а до какой -
в качестве пешки (правильнее, наверное, было бы написать "слона" или
"ладьи") Софии.
Будь я из сельских графинь, что приезжают в Версаль, дабы утратить
невинность в постели какого-нибудь вельможи, эти жестокие слова исторгли бы
у меня слезы. Однако я уже освоилась здесь и знала, что по-настоящему
жестоки были бы слова: "Она - никто". И Мадам не произнесла. Соответственно,
король еще на несколько мгновений задержал на мне взгляд.
Луи и Беатриса заметили короля и застыли в священном ужасе, словно
статуи. Последовала новая долгая пауза.
Король сказал:
- Я слышал эту историю. - И, помолчав, добавил: - Если бы д'Аво спрятал
письма на груди у вонючей старой карги, за их сохранность можно было бы не
тревожиться, однако какой голландец откажется вскрыть печать на таком
конверте?
- Однако, сир, - отвечала Лизелотта, - д'Аво - француз, а какой француз
согласится?
- Он не так разборчив, как пытался вас убедить, - возразил король, - а
она не так груба, как вы хотели бы уверить маня.
Тут маленький Луи стремительно рванулся вперед - я даже испугалась, что
он упадет в воду и придется за ним нырять, однако он замер на краю, выставил
ногу и поклонился королю, словно придворный. Я притворилась, будто лишь
сейчас его увидела, и вскочила. Мы с Беатрисой сделали реверанс. Король
вновь приветствовал нас, подняв шляпу, быть может, с некоторым шутливым
преувеличением.
- Вижу блеск в ваших глазах, сир, - сказала Лизелотта.
- А я - в ваших, Артемида, - отвечал король.
- Вы напрасно верите слухам. Скажу вам, что простолюдинки, которые
являются ко двору соблазнять дворян, подобны мышиному помету в перце.
- В этом она пытается нас убедить? Как банально!
- Банальные уловки - самые действенные, сир.
На этом они закончил свой странный разговор и медленно поехали прочь.
Говорят, что король - великолепный наездник, однако в седле он сидит
неестественно прямо. Полагаю, он страдает от геморроя или от болей в спине.
Я немедленно отвела детей домой и села писать Вам. Для такого
ничтожества, как я, сегодняшнее событие - верх славы и торжества, и хочется
записать его, пока подробности свежи в памяти.