"Нил Стивенсон. Одалиска ("Барочный цикл: Ртуть" #3) " - читать интересную книгу автора

- Д'Аво говорит, у вас талант к деньгам.
- Я бы сказала, у д'Аво талант льстить молодым дамам.
- В разговорах со мной напускная скромность неуместна, - твердо, но не
сердито произнес король.
Я осознала свою ошибку. Мы прибегаем к самоуничижению из страха, что
собеседник увидит в нас угрозу или соперника. Это верно в общении с простыми
и даже знатными людьми, однако не может относиться к монарху; умаляя себя в
разговоре с его величеством, мы подразумеваем, что король так же мелочно
завистлив и неуверен в себе, как остальные.
- Простите мою глупость, сир.
- Никогда; но я прощаю вашу неопытность. Кольбер был простолюдин. Он
обладал талантом к деньгам и выстроил все, что вы видите. Поначалу он не
умел со мной разговаривать. Испытывали ли вы оргазм, мадемуазель?
- Да.
Король улыбнулся.
- Вы быстро научились отвечать на мои вопросы. Отрадно. Вы сможете
доставить мне еще некоторое удовольствие, если будете издавать звуки, какие
обычно издаете во время оргазма. Потребуется некоторое время - вероятно,
около четверти часа.
Видимо, я прижала руки к груди или еще как-то проявила девичий испуг.
Король покачал головой и проницательно улыбнулся.
- Мне было бы приятно через четверть часа увидеть некоторый беспорядок
в вашей одежде - но лишь с тем, чтобы его заметили стоящие в галерее. - Он
кивнул на дверь, через которую вошел. - А теперь извините меня, мадемуазель.
Можете начинать, когда вам будет угодно.
Король отвернулся от меня, снял камзол, отдал одному из лекарских
помощников и шагнул к скамье. Она теперь стояла посреди комнаты на рогоже и
была застлана чистой белой простыней. Лекарь и помощники облепили короля как
мухи. И тут - к моему несказанному ужасу - штаны короля сползли до
щиколоток. Он лег животом на скамью. На миг я вообразила, будто французский
король - из тех, кто получает наслаждение от порки. Однако тут он развел
ноги и уперся ступнями в пол по две стороны скамьи. Я увидела огромный
лиловый узел между его ягодицами.
- Отец Эдуард, - тихо сказал король, - вы один из образованнейших людей
Франции, даже среди иезуитов вас почитают за скрупулезность. Поскольку я не
увижу операцию, окажите мне милость: следите за ней самым пристальным
образом. Потом все расскажете мне, дабы я знал, считать ли этого лекаря
другом или врагом Франции.
Отец Эдуард кивнул и произнес несколько слов, которые я не расслышала.
- Ваше величество! - запротестовал лекарь. - За те шесть месяцев, что
мне известно о вашем недуге, я сделал сто таких операций, дабы довести свое
искусство до совершенства...
- Эти сто меня не интересуют.
Отец Эдуард заметил меня в углу. Предпочитаю не гадать, что выражало
мое лицо. Отец Эдуард устремил на меня взгляд пронзительный черных глаз (он
очень хорош собой), потом выразительно поглядел на дверь. Было слышно, как
за ней придворные обмениваются сальностями.
Я встала поближе - но не слишком близко - к двери и протяжно вздохнула:
"М-м-м, ваше величество!" Придворные зашикали друг на друга. С другой
стороны донесся легкий звон - лекарь взял со стола нож.