"Брэм Стокер. Гость Дракулы" - читать интересную книгу автора

- Расскажите мне о том месте, - попросил я, - куда ведет дорога, - и
показал вниз.
Кучер опять перекрестился и перед тем, как ответить, прошептал молитву.
- Оно нечисто.
- Что нечисто? - поинтересовался я.
- Селение.
- Значит, там селение?
- Нет, нет. Там никого уже лет как триста.
Мое любопытство возросло.
- Но вы сказали, что там было селение.
- Было.
- И где оно сейчас?
В ответ он начал длинное повествование, переходя то на немецкий, то на
английский, причем получилась такая путаница, что я с трудом понял, о чем
точно шла речь. Наконец до меня дошло, что давным-давно, несколько сот лет
тому назад, там умирали люди, их закапывали в могилы, но из-под глинистой
земли доносились звуки, а когда могилы вскрыли, то в них обнаружили мужчин и
женщин, не бледных, пышущих жизнью, но их губы были выпачканы кровью. И
поэтому, чтобы как можно скорее спасти свои жизни (и, тем более, души! - тут
Иоганн перекрестился), те, кто остался бежали в другие места, где живые
жили, а мертвые умирали, а не... не превращались в невесть что. Очевидно,
ему было страшно произносить последние слова. Чем больше он рассказывал, тем
больше рос его страх.
Казалось, будто бы им овладело его же воображение, и он закончил свой
рассказ в припадке: от ужаса его лицо побелело, покрылось испариной,
задергалось; он оглядывался вокруг, словно ожидая, присутствия чего-то
страшного, готового проявить себя на открытой местности, залитой ярким
светом.
Наконец, в припадке отчаяния он выкрикнул: "Walpurgis nacht!" - и
указал на экипаж, чтобы я занял свое место.
От этих слов кровь англичанина вскипела во мне, и я отошел, сказав:
- Вы - трус Иоганн! Обыкновенный трус! Возвращайтесь, я приду один,
прогулка будет мне полезна.
Дверца экипажа была открыта. Я взял лежавшую на сидении дубовую трость,
с которой я никогда не расстаюсь, выезжая на пикники, и закрыл дверцу,
указав в сторону Мюнхена.
- Уезжайте, Иоганн! - сказал я. - Walpurgis nacht нет дела до англичан.
Теперь лошади разбушевались, как никогда, и Иоганн попытался удержать
их, в то же время умоляя меня, не поступать так глупо. Мне было жаль
беднягу, так искренне уверовавшему в свои предрассудки, но я не смог не
рассмеяться. Теперь он полностью перешел на свой родной язык. От волнения
Иоганн забыл, что мы можем понимать друг друга только с помощью средств
моего языка, поэтому он невнятно бормотал по-немецки. Меня это несколько
утомило. Отдав приказ: ''Домой!'' - я развернулся, чтобы спуститься в лощину
к перекрестку.
Выразив отчаяние жестом, Иоганн развернул лошадей в сторону Мюнхена. Я
оперся на трость и глянул ему вслед. Некоторое время кучер ехал медленно,
потом на гребне холма показался незнакомец - высокий и худощавый. Я видел
его столь отчетливо, находясь так далеко. Когда он подошел ближе, лошади
начали скакать и становиться на дыбы, а потом громко заржали от ужаса.