"Ирвинг Стоун. Греческое сокровище" - читать интересную книгу автора

Виктория. - Пока я занималась обедом, Софья приготовила шпинаты, мидии и
долмадакья.
Шлиман взял с тарелки шпинатный комочек и взглянул через стол на Софью.
Она была особенно хороша в этот теплый воскресный день. Раскрасневшись на
кухне, она нашла минутку сполоснуть лицо ароматной водой, гладко расчесанные
волосы струились темным блеском. Большие карие глаза глядели с живым
интересом. На ней было прелестное голубое шелковое платье, схваченное на
боках сборками; сборка из того же материала спускалась с плеч и завязывалась
бантом на груди, которая нынче была открыта чуть больше, чем в будничных
платьях. Славное платьице, только Софья явно выросла из него. Мадам Виктория
ужасно огорчалась, что не было денег прилично одеть Софью.
- Чтобы полюбоваться на туалеты, господину Шлиману не стоило забираться
в такую даль, - возражала Софья.
- Одеваться нужно как можно лучше, - настаивала мадам Виктория.
Ну как было не поддеть такую чопорную викторианскую матушку!
- А чем я плоха в этом платье, мама? Я расту и развиваюсь-вся в тебя, и
платье это подчеркивает.
- Ну, вот! - бранчливо отозвалась мадам Виктория. - Вот оно,
легкомыслие! Это отцова родня в тебе говорит. Господин Шлиман заехал на край
света, чтобы заглянуть в твое сердце.
Софья весело рассмеялась.
- То-то он не сводит глаз с моего лица и фигуры! Чтобы доставить матери
удовольствие, она надела фамильную драгоценность - золотую брошь.
Пора было идти в столовую, в прохладу, сбереженную закрытыми ставнями.
Софья помогала накрывать на стол, менять блюда. За это пришлось побороться:
мать хотела, чтобы она "была за столом хозяйкой".
- Мама, не надо вводить господина Шлимана в заблуждение. Ему приятнее
видеть, что я все делаю наравне со всеми, а не сижу сложа руки, как
королева. Ведь ему будет нужна помощница в раскопках.
- Он не работницу приехал нанимать! - взорвалась родительница.
Сначала Софья и Мариго подали куриный суп с яично-лимонной заправкой.
Потом на столе появились восторженно встреченные барбуни-похрустывающие на
зубах жареные красногрудки. После рыбного Софья внесла жареных цыплят, а
следом баранью ногу с рисовым пловом, фасоль с помидорами в масле и лимонном
соке. Салат из стеблей одуванчика был заправлен укропом, оливками и дольками
фета-изумительного белого сыра из козьего молока. На десерт подали грецкие
орехи в разогретом гиметском меду, рахат-лукум, пончики с вареньем из
розовых лепестков, апельсины, крошечное миндальное пирожное и уже под
конец-кофе по-турецки или по-гречески, как с чувством заслуженной гордости
стали его называть после войны за независимость.
Выйдя после обеда в сад, Шлиман похлопал себя по золотой цепочке,
свисавшей из жилетного кармашка, и промолвил:
- Царский обед. В Европе еще не знают, какие великие кулинары греки.
Он поднялся с места, направился в сторону Софьи-и разочарованно застыл:
в калитку входили родственники и друзья, тоже покончившие с воскресным
обедом, и скоро сад опять был полон гостей.
Поразительно, как переменилось к ней отношение в Колоне! Кто она была
прежде? Способная девочка, получила прекрасное образование, недавно с
отличием закончила привилегированный Арсакейон. И конечно, все знали, что
семья еле-еле наскребла денег, чтобы расплатиться за последний семестр.