"Ирвинг Стоун. Греческое сокровище" - читать интересную книгу автора

Несколько дней Генри Шлиман не давал о себе знать, и это было
мучительное испытание. До этого времени Софья по-настоящему и не знала, что
значит страдать. Когда для всех них настали трудные времена, общее уныние
лишь краем задело ее. Другое дело теперь: теперь она сама кругом
виновата. Ее глаза загорались гневом, когда она в одиночестве вела с
собою безмолвные диалоги.
"Зачем он завел этот разговор в море? Если бы он не думал только о
себе, он бы понял, что я сижу еле живая... Где же его чуткость?
Но ведь у него не было другой возможности, - одергивала она себя. -
Вокруг всегда толклись люди и глядели ему в рот. И правильно, что он наконец
спросил меня... Как это говорят на Крите? "Я потеряла серьги, но дырки в
ушах остались при мне".
Ее уже не баловали вниманием. Все в ней разочаровались. Родственники
вдруг стали домоседами, соседки насмешливо фыркали, юноши отводили глаза,
мужчины выдерживали холодно-вежливый вид. Колон опять начинал походить на
себя прежний: малолюдный сонный пригород Афин, показывавший признаки жизни
лишь в летний сезон.
Дядя Вимпос принес ей слабое, но все же утешение. Он получил письмо от
Шлимана: тот собирается отплыть в Неаполь и в скором будущем не рассчитывает
увидеть Софью, но если когда-нибудь ей понадобится помощь преданного друга,
то, надеется Шлиман, она о нем вспомнит.
- Не обижайся и не растравляй себя, - увещевал ее отец Вимпос. - Мистер
Генри сидит одинешенек в отеле "Англетер", и ему больнее и хуже, чем всем
вам. Он только и думает, как снова наладить ваши отношения. Пойми, детка,
мистеру Шлиману перепадали не только лавры, но и горчайшие неудачи, обиды и
лишения. Хотя бы те пять лет в бакалейной лавке, где он работал как
каторжный спал под прилавком, без дома, без друзей... В Амстердаме он ютился
на чердаках-там зимой зуб на зуб не попадает, а летом адская духота, и на
обед только корка хлеба и кусок высохшего сыра, потому что жалованье
маленькое и надо еще выкраивать на книги... Да и нажив состояние в России -
в ту пору мы и познакомились, - он не поднялся выше "купца первой гильдии":
в избранный круг его не допускали даже после его брака, а семейная жизнь у
него и вовсе не сложилась. Когда человек столько страдал в жизни, его нужно
понять и простить.
Софья задумчиво разглядывала худое лицо своего родственника под черным
клобуком. Она понимала, что он подводит к решению первой сделать шаг.
- Ты думаешь, я должна написать ему и извиниться?
- Тебе лучше знать.
- А что мне сказать, чтобы он не сердился?
- Тут я тебе не советчик.
- Хорошо. Ошибки надо исправлять.
Спирос принес лист бумаги. Она поднялась к себе в комнату и четким
почерком, в котором учителя ни за что не узнали бы руку своей недавней
ученицы, написала:

"Дорогой мистер Генри! Мне очень жаль, что Вы уезжаете. Не
сердитесь на меня за сказанные слова. Я думала, что молодая девушка только
так и должна отвечать. Мои родители и я будем очень рады, если Вы навестите
нас завтра".