"Рекс Стаут. Учебная стрельба" - читать интересную книгу автора

меня предателем. Ведь мы оба родились в Германской империи, разве мы не
подданные императора Вильгельма? Разве не обязаны мы хранить ему верность?
Ты вступил во французскую армию только потому, что судьба привела тебя в
Париж, - тебе просто не оставалось выбора. Если бы ты оказался в Берлине,
ты стал бы солдатом германской армии, иного не дано. Послушай меня, Жозеф.
Я офицер, капитан. Едем со мной в Страсбург, и я добьюсь, чтобы тебя
сделали лейтенантом. Едем, неужели тебе нравится служить здесь канониром?
Я думаю, месье, что, если бы не эти слова, все было бы по-другому. Но
я разозлился оттого, что он посчитал, будто я могу стать предателем.
- Теодор, - сказал я, глядя ему в глаза. - Я поклялся защищать свою
страну, а ты - враг Франции. Ты пришел сюда шпионить и попытался
использовать меня. Я ничем не обязан германскому императору. Я здесь для
того, чтобы исполнять свой долг.
Тогда он наконец понял и отшатнулся, переменившись в лице.
- Жозеф... - начал он и осекся.
И снова мы долго стояли, молча глядя друг другу в глаза.
Не знаю, что со мной творилось, месье, но в моем сердце не было места
для жалости или братской любви.
Был дух войны, я думаю, и злость на Теодора за то, что он хотел меня
одурачить. День за днем мы только и слышали: "Франция, Франция, Франция", и
в конце концов все в форте посходили с ума. И да простит меня Бог, я даже
гордился, что нашел в себе достаточно мужества для того, чтобы сделать то,
что задумал.
- Месье, - сказал я брату: я был театрален, я назвал его "месье", - я
солдат Франции и должен выполнить свой долг. По вашему собственному
признанию, вы - шпион германского правительства. Надеюсь, вы поймете,
почему я не стану арестовывать вас самолично. Я запру вас в этом помещении
и доложу о вашем присутствии дежурному офицеру.
И я уже собрался выйти в коридор, как вдруг заметил, что Теодор
улыбается - той самой улыбкой прежних времен. Он заговорил - спокойно, без
намека на страх или упрек в голосе:
- Жозеф, я тоже солдат и буду последним, кто осудит тебя за то, что ты
выполняешь свой долг. Но ты прекрасно понимаешь, что это означает для меня
смерть, а ведь, помимо прочего, я - Бонно, твой брат. Вот блокнот, возьми
его и отпусти меня. Других записей у меня нет.
Я никогда не забуду улыбку, с которой он произносил эти слова, месье.
Она поразила меня в самое сердце. Я отошел от двери, воскликнув:
- Теодор, брат мой! - и раскинул руки, готовый заключить его в
объятия.
Но в этот самый момент наших ушей достиг хор голосов, эхом
отдававшийся по всему форту. Сотня глоток выводили знакомую мелодию. Это
пели мои товарищи, дружно шагавшие на обед в казарму:

Allons enfants de la patrie,
Le jour de gloire est arrive!
Contre nous de la tiranie,
L'etandard sanglant est leve -
L'etandard sanglant est leve.
Entendez-vous dans ces campagnes
Mugir ces feroces soldats?