"Рекс Стаут. Окончательное решение" - читать интересную книгу автора

нужно, ты так сделаешь, не нужно - не сделаешь.
Я намазал лепешку маслом.
- Ты что-то мудришь, - сказал я. - По-моему, это комплимент, но я еще
подумаю над ним.
В течение следующих двух часов, заканчивая завтрак, просматривая
"Таймс" (наше объявление оказалось напечатанным на двадцать шестой полосе),
вскрывая почту, убирая вчерашний букет орхидей и наливая свежую воду в вазу,
направляясь в банк и возвращаясь оттуда, вытирая пыль со столов и занимаясь
всякой мелкой канцелярской работой, я временами принимался обдумывать
создавшуюся ситуацию. Мне казалось чертовски нелепым, что расследование
такого сенсационного дела, как похищение Джимми Вэйла, было закончено (и
получен солидный гонорар) помещением объявления в газетах! Ну, а что сделать
еще? Я готов когда угодно вызвать раздражение Вулфа, если это даст что-то,
но теперь?.. Джимми Вэйл вернулся целехоньким, Вулф выполнил поручение, для
которого был нанят. По следу Нэппа, как только история станет известной,
бросится целая армия ищеек и рано или поздно его схватят. Для нас все было
кончено, оставалось единственное - повидать самого мистера Джимми Вэйла.
Миссис Вэйл обещала нам позвонить, когда он приедет домой, ну а я тогда
отправлюсь к ним и спрошу, показывал ли ему Нэпп "Газетт" с нашим
объявлением.
Однако мне не пришлось этого делать. В 11.25 раздался звонок. К этому
времени Вулф уже спустился из оранжереи, уселся за письменный стол, сорвал
вчерашний листок календаря, просмотрел почту и начал диктовать мне дли иное
письмо владельцу коллекции орхидей в Гватемале. Он не терпел, когда ему
мешали во время работы над чем-нибудь важным, но так как Фриц находился
наверху, открывать дверь спуститься вниз пришлось мне.
- Джимми Вэйл, собственной персоной, - доложил я Вулфу и, вернувшись,
открыл дверь.
- Может быть, вы не знаете меня, а вот я вас знаю, - заявил мне Вэйл,
едва переступив порог. - Вы чертовски здорово танцуете.
Я ответил, что он тоже хорошо танцует, взял у него пальто и шляпу и
провел в контору. Вэйл подошел к столу Вулфа и сказал:
- Мне известно, что вы никому не пожимаете руку. Однажды я вызвал на
бой одного типа, назвавшего вас ничтожеством, хотя, честно говоря, я знал
заранее, что он трус и моего вызова не примет. Я - Джимми Вэйл. - Он сел,
поставил локти на ручки кресла, положил ногу на ногу и продолжал: - Если я
рыгну, вам придется извинить меня. В течение двух дней и трех ночей я
питался холодными консервированными бобами, а дома съел слишком много
яичницы с ветчиной. Жена сообщила мне, что наняла вас для ведения
расследования. Никогда еще большая сумма не была выплачена за столь малый
труд. Естественно, мне не нравится, когда меня называют имуществом моей
супруги (да и кому это может понравиться?), но я понимаю, что иного выхода у
вас не было. Я прочел ваше объявление только после того, как жена его мне
показала, не знаю, видели ли они его. Это очень важно?
Глядя на него, вы никогда не подумали бы, что он провел шестьдесят
часов в лапах похитителей, питаясь холодными бобами и не ведая, долго ли ему
еще остается жить, даже на этих бобах. Правда, он был мертвенно бледен,
однако его лицо с гладкой кожей и мелкими чертами всегда было таким; его
темные ясные глаза сейчас оживленно блестели.
- Разумеется, для нас знать об этом было бы полезно, - ответил Вулф, -