"Питер Страуб. Мистер Икс " - читать интересную книгу автора

душе Стар такие угрызения совести, что даже думать об этом она отказывалась.
Мне кажется, я всегда понимал это, не доводя понимание до сознательного
уровня, который я мог бы использовать, пока со дня моего пятнадцатилетия не
минуло двое суток. Вернувшись в тот день из школы, я обнаружил на столике в
прихожей конверт, надписанный маминым заваливающимся назад почерком. Письмо
было отправлено из Пиории в день моего рождения, двадцать пятого июня.
Прихватив конверт в свою комнату, я бросил его на стол, поставил пластинку
Джина Аммонса "Groove Blues" и, как только музыка заполнила комнату, вскрыл
конверт и вытащил открытку.
Шарики, ленточки и зажженные свечи парили в воздухе над
идеализированным пригородным домиком. На обороте, под напечатанным "С днем
рождения!", я прочитал те самые слова, что мама неизменно писала мне: "Мой
славный мальчик! Я надеюсь... Я надеюсь... Люблю тебя. Стар".
Я знал, что она желала мне дня рождения не счастливого, а спокойного,
что само по себе было пожеланием счастья. И буквально через миг родилось
понимание. Первое взрослое открытие обрушилось на меня: я понял, что моя
мать избегала дней рождения сына, потому что винила себя в том, что
приключилось со мной. Она считала, что я унаследовал это от нее. Она была не
в силах думать о моих днях рождения, они вызывали в ней чувство вины, а вина
слишком тяжела для таких эфирных созданий, как Стар.
"It Might as Well Be Spring" Джина Аммонса лилась из динамиков прямо
мне в душу.
Гранты, одетые в шорты и футболки цвета хаки, копошились в своем саду.
За секунду до того, как они заметили меня, я испытал первое ощущение,
которое можно определить словами: "Что не так в этой картине?" (эти моменты
повторялись около месяца), - вдруг остро почувствовал свою неуместность в
сладкой семейной идиллии. Опасность, стыд, одиночество - пропасть передо
мной. Я и моя тень - вот когда это началось. Лаура повернула голову, и
тягостное чувство угасло за мгновение до того, как ее лицо просветлело и как
будто округлилось, словно она знала обо всем, что творилось в моей душе.
- Боевик Джексон!* - приветствовал меня Фил. Лаура взглянула на
открытку, затем - прямо мне в глаза:
______________
* Боевик Джексон - киногерой, сержант полиции по прозвищу Боевик.

- Стар никогда не забывает о твоем дне рождения. Можно взглянуть?
Гранты любили мою мать, но каждый по-своему. Когда Стар появлялась в
Напервилле, Фил напускал на себя этакую старомодную куртуазность, которую он
сам принимал за учтивость, но Лауре и мне его поведение казалось смешным;
Лаура же позволяла Стар умыкнуть себя на часок по магазинам. Думаю, обычно
она спускала долларов пятьдесят - шестьдесят.
Лаура улыбнулась изящному белому домику на затейливой открытке и
подняла глаза на меня. Второе взрослое открытие полыхнуло будто искра: Стар
не случайно выбрала эту открытку. Лаура не удержалась от вопроса:
- А правда здорово, когда у дома слуховые окошки и широкая веранда? Я
сама с удовольствием поселилась бы в таком.
Фил подошел к нам, и Лаура развернула открытку. Брови ее сдвинулись,
когда она прочла: "Я надеюсь..."
- Я тоже надеюсь, - сказал я.
- Конечно же... - Лаура поняла меня.