"Август Юхан Стриндберг. Детская сказка (новелла)" - читать интересную книгу автора

и, поглаживая бороду, проговорил:
- Послушай-ка, Виктор, ты ведь старый забулдыга и не хуже меня знаешь,
что если пьяница хоть раз не выпьет, у него ум за разум заходит. Стало быть,
суду все едино, был ты в тот день во хмелю или в похмелье. Ты утопил шхуну в
ясную погоду и понес должное наказание. Ступай-ка лучше домой и присмотри за
хозяйством. Да займись каким-нибудь делом, чтобы не угодить в богадельню!
Понятно?
Эман тщетно пытался вымолвить хоть слово. Язык у него точно отнялся, и
одни лишь глаза не утратили дара речи. Он стал пятиться к двери, чтобы не
подумали, будто он поворачивается к лоцманам спиной. Уже в дверях он снова
смог заговорить, но разум отказывался ему повиноваться.
- Прощайте, дурачье! - только и сказал он.
Когда он проходил мимо дома старосты, хозяин стоял на крыльце и,
дружески кивнув Эману, крикнул:
- Заходи, Виктор, потолкуем!
Но Эман не ответил на его приветствие и пошел дальше.
- Не о чем мне с ним толковать! - приободрившись, пробормотал он.
Однако же, вернувшись домой, Эман не пошел в лачугу, а, сняв со стены
топор, принялся бродить по острову. Всякий раз, когда он бывал взволнован,
Эман уходил в лес с силками и топором. Вообще-то у него была своя небольшая
делянка в лесу, которая ныне приобрела для него совершенно новый интерес,
поскольку ей предстояло вместе с лачугой пойти с молотка.
Очутившись под сенью елей, он отметил про себя, что все в лесу казалось
совсем иным. Конечно, он узнавал свои деревья, но теперь они стали словно
чужими. Вот эти годились на дрова для пивоварни; за них всегда можно было
выручить деньги, потому что каждую осень, когда приходил баркас, дрова шли
на продажу. А вот эти он приберег на доски для корабельных бортов.
Приберечь-то приберег - но для кого? Чуть дальше стояло несколько как
нарочно искривленных березок, словно самой природой предназначенных для
лодочных дуг. А тут шесть великолепных корабельных мачт - он оставил эти
деревья до дня конфирмации мальчика, - Эман рассчитал, что они станут
годными как раз к этому сроку.
Теперь все это уже не было его собственностью, все достанется
Страховому обществу. Стра-хо-во-му об-щес-тву? Нет, пока еще нет. Сначала
явится судебный исполнитель и опишет все его имущество, а потом где-нибудь в
центре острова, возле церкви или в здании суда, состоится аукцион.
- И не мешало бы им быть поосмотрительней...
Сегодня Эману доставляло несказанное наслаждение врубаться топором в
древесные стволы. Но выбирал он вовсе не те Деревья, что станут потом
дровами или бревнами, а драгоценнейший строевой лес, так что и мачтовые и
корабельные деревья - будущие корабельные борта и весла - падали как хрупкие
соломинки и рубились в щепки. Эмана бросило в жар от ненависти и напряженных
усилий; а когда огромная сосна с грохотом рухнула на землю, он улыбнулся.
Хрустальный сок лился, словно белая кровь, верхушка же дерева обломилась при
падении. То было настоящее поле битвы, и по мере того как топор валил
деревья, уничтожал их, мстил, в лесу, да и в голове Эмана прояснялось. Эман
нападал на врагов, невидимых, даже неизвестных ему врагов. Если бы
кто-нибудь спросил его, с кем он сражается, Эман ответил бы только, что
ненавидит все и вся. Ведь никто конкретно его не обидел, беда нагрянула тем
же таинственным, неведомым путем, каким налетает ветер или волны ударяют о