"Чарльз Стросс. Железный рассвет ("Эсхатон" #2) " - читать интересную книгу автора

разочарования и злости. Большинство дверей с обеих сторон запечатаны;
пустующие - иногда разгерметизированные - квартиры; это был подуровень
дешевого жилья, только малоимущие беженцы не стеснялись такого. Тупик, как и
ее перспективы на будущее. "Перспективы" - какие? Из среднего класса ее
семья опустилась до статуса нищих иммигрантов: отсутствие возможностей,
презрение ко всему, привезенному из их провинциальных задворок, вроде
имплантатов Среды и Джереми, стоивших полугодичного дохода родителей на
"Старом Ньюфе" и ставших старым хламом по прибытии сюда.
- Сраный социальный совет, - выругалась она. - Гребаное полицейское
мышление.
Но "Центрис Магна" обладал и определенными достоинствами: и квартира
больше, чем дома, и событий больше. Да и одногодок больше тоже. Но и плохого
хватало, и если бы кто-нибудь поинтересовался у Среды, то она бы ответила,
что плохое перевешивает хорошее по значимости. А ее действительно не
спрашивали, хотелось ли ей участвовать в странном культурном ритуале под
названием "посещение школы", отнимавшем половину свободного времени, в
заведении, переполненном имбицилами, садистами-социопатами, бандитами и
воющими маньяками, и ходить туда последующие три года, прежде чем власти
выпустят ее. Особенно если в московской системе к пятнадцати годам она
считалась уже два года совершеннолетней, а на Септагоне не покидают стены
школы, пока не исполнится двадцать два.
"Центрис Магна" - составная часть Септагона, свободно спаренной связки
красных карликов без обитаемых планет, - была основана столетия назад.
Возможно, этакая неуклюжая шутка Эсхатона: группа так называемого Общества
космических колонистов обнаружила себя единственными обитателями холодного,
едва сформировавшегося астероида с годовым запасом кислорода и каким-то
тяжелым инженерным оборудованием в придачу. После почти столетия
кровопролитного и окончательного подавления последних сторонников свободы
воли, Септагон приблизился к форме цивилизации, единственно возможной в
таком враждебном окружении, которая означала интенсивное обучение, военный
призыв в службы материально-технического обеспечения и нулевую терпимость к
тем, кто считает повешение по отдельности лучше, чем повешение скопом.
Среда, будучи одной из немногих, выросших на вспомогательной станции,
поддерживаемой планетой со стабильной биосферой, не ходила в школу или
другие характерные для планет общественные места, и ей трудно было к этому
привыкнуть. Особенно когда образовательные власти, бросив на нее беглый
взгляд, классифицировали ее беженкой с чужой и, предположительно, отсталой
планеты и запихнули в школу для отстающих.
Никто в первый год и не интересовался, счастлива ли она. Счастлива ли,
если большинство тех, кого она знала, теперь в нескольких световых минутах,
разбросаны по всей солнечной системе? Счастлива с сестричками Боне, готовыми
при любой возможности исподтишка применить физическую силу? Счастлива, когда
первый же, кому она доверилась, развернул ее частную жизнь вокруг
общественной как рваный парашют? Счастлива, вкручиваемая наподобие
кресторезьбового винта: ее диалект - предмет насмешек, утраченный дом - тема
уродских грубых шуток? Счастлива сидеть на бесконечно нудных уроках на темы,
которые она усвоила годы назад, в которых разбиралась лучше учителей,
малопонимающих и вдобавок неверно излагавших суть? Счастлива?
Счастьем было обнаружить, что школьную наблюдательную сеть подвергли
промывке мозгов, чтобы та игнорировала людей в специфической одежде