"Пол Стретерн. Фуко за 90 минут " - читать интересную книгу автора

музыка стали одним целым. Секвенция Баррак, в которую по предложению Фуко он
включил строки Ницше "Не должны ли мы ненавидеть друг друга, если нам
суждено любить друг друга... Я твой лабиринт". Сексуальность, подавленная в
Ницше, жила в Фуко и Баррак. В то же время эта музыка была невероятным
предсказанием исторической и философской судьбы Фуко. Другой отрывок из
произведения Баррак того периода описывали так: "Это предел агонизирующего
величия; безжалостное развитие приходит к концу, и Музыка не выдерживает
нечеловеческого напряжения, разрушается и растворяется в пустоте. Целые
куски звука рассыпаются и исчезают во всепоглощающем океане тишины". Фуко
начал понимать, что это верно не только для музыки, но и для истории, и для
истины. И для любви.
Никакие отношения не могут выдержать такого сумасшедшего напряжения.
Чувство собственника в Баррак переросло в параноидную ревность; своенравная
независимость Фуко начала задыхаться. И оба осознавали, что их пристрастие к
алкоголю уже не поддавалось контролю.
После одной особенно бурной ссоры, они решили, что им нужно на
некоторое время расстаться.
В августе 1955 года Фуко получил должность младшего преподавателя в
университете города Упсала в южной Швеции. Хотя оба молодых человека обещали
не забывать друг друга, их отношения не выдержали долгой разлуки. (Баррак
продолжал писать музыку, но ему не суждено было больше подняться на прошлую
высоту. Его поведение становилось все более эксцентричным, и в 1973 году он
умер от алкоголизма.) В Швеции Фуко нашел определенный покой.
Он чувствовал себя так, как будто пережил бурю.
Пожалуй, теперь он стал более зрелым, научился лучше понимать себя,
хотя этот более спокойный тридцатилетний человек был все еще движим сильными
амбициями. Он купил себе ослепительный "Ягуар" (предположительно, для
тысячемильных поездок в Париж в свободное время). Он стал лысеть и носить
броские клетчатые костюмы.
Долгими зимними месяцами он давал званые обеды, чем заслужил
достаточную популярность.
Отличная французская кухня стала открытием для его гостей, и обилие
вина произвело такой же эффект. Когда он чувствовал себя одиноким, он
садился в свой "Ягуар" и отправлялся на поиски мужчин. В Швеции все было
дозволено, но в конце концов это начало ему надоедать. Как он по зднее
замечал, свобода иногда может стать такой же подавляющей, как и прямой
запрет.
Фуко читал лекции по французской литературе, и его слушателями были в
основном девушкистудентки. Как обычно, он выбрал довольно ограниченный
аспект этого предмета, назвав свой курс "Концепция любви во французской
литературе от Маркиза де Сада до Жана Жене". Трудно себе представить, что
поняли здоровые восемнадцатилетние шведские девушки из этого курса по
истории садизма, извращений и распущенности.
В то же время Фуко продолжал упорно работать, исследуя психологические
и медицинские отклонения для своей докторской диссертации. Увы, это
оказалось чересчур даже для толерантных шведских профессоров, которые
отвергли ее под тем предлогом, что она "слишком литературна".
Но Фуко продолжал следовать своей интуиции.
Сильнодействующая смесь ницшеанской философии, психологии, истории и
клинической практики привела его к новой области, выходившей за привычные