"Братья Стругацкие. Жук в муравейнике" - читать интересную книгу автора

опасность, обыкновенная. Очень давно не было совсем, а теперь опять
появилась.
Через минуту от фасада дома справа отваливается и рушится балкон
третьего этажа. Я быстро спрашиваю Щекна, не уменьшилась ли опасность. Он
не задумываясь отвечает, что да, уменьшилась, но ненамного. Я хочу его
спросить, с какой стороны угрожает нам теперь эта опасность, но тут в
спину мне ударяет плотный воздух, в ушах свистит, шерсть на Щекне
поднимается дыбом.
По проспекту проносится словно маленький ураган. Он горячий и от него
пахнет железом. Еще несколько балконов и карнизов с шумом рушатся по обеим
сторонам улицы. С длинного приземистого дома срывает крышу, и она -
старая, дырявая, рыхлая - медленно крутясь и разваливаясь на куски,
проплывает над мостовой и исчезает в туче гнойно-желтой пыли.
- Что там у вас происходит? - вопит Вандерхузе.
- Сквозняк какой-то... - отзываюсь я сквозь зубы.
Новый удар ветра заставляет меня пробежаться вперед помимо воли. Это
как-то унизительно.
- Абалкин! Щекн! - гремит Комов. - Держитесь середины! Подальше от
стен! Я продуваю площадь, у вас возможны обвалы...
И в третий раз короткий горячий ураган проносится вдоль проспекта,
как раз в тот момент, когда Щекн пытается развернуться носом к ветру. Его
сбивает с ног и юзом волочит по мостовой в унизительной компании с
какой-то зазевавшейся крысой.
- Все? - раздраженно спрашивает он, когда ураган стихает. Он даже не
пытается подняться на ноги.
- Все, - говорит Комов. - Можете продолжать движение.
- Огромное вам спасибо, - говорит Щекн, ядовитый, как самая ядовитая
змея.
В эфире кто-то хихикает, не сдержавшись. Кажется Вандерхузе.
- Приношу свои извинения, - говорит Комов. - Мне нужно было разогнать
туман.
В ответ Щекн изрыгает самое длинное и замысловатое проклятие на языке
Голованов, поднимается, бешено встряхивается, и вдруг замирает в неудобной
позе.
- Лев, - говорит он. - Опасности больше нет. Совсем. Сдуло.
- И на том спасибо, - говорю я.
Информация от Эспады. Чрезвычайно эмоциональное описание Главного
Гаттауха. Я вижу его перед собой как живого - невообразимо грязный,
вонючий, покрытый лишаями старикашка лет двухсот на вид, утверждает, будто
ему двадцать один год, все время хрипит, кашляет, отхаркивается и
сморкается, на коленях постоянно держит магазинную винтовку и время от
времени палит в божий свет поверх головы Эспады, на вопросы отвечать не
желает, а все время норовит задавать вопросы сам, причем ответы
выслушивает нарочито невнимательно и каждый второй ответ во всеуслышание
объявляет ложью...
Проспект вливается в очередную площадь. Собственно, это не совсем
площадь - просто справа располагается полукруглый сквер, за которым
желтеет длинное здание с вогнутым фасадом, уставленным фальшивыми
колоннами. Фасад желтый, и кусты в сквере какие-то вяло-желтые, словно в
канун осени, и поэтому я не сразу замечаю посередине сквера еще один