"Аркадий и Борис Стругацкие. Обитаемый остров (окончательный вариант 1992 г)" - читать интересную книгу автора

исковерканный капот.
- Фанк! - крикнул Максим. - Фанк! Не надо!
Фанк лежал, уронив руку и голову на овальный руль, и громко, часто
стонал. Вокруг визжали тормоза, движение останавливалось, выли сигналы.
Максим потряс Фанка за плечо, бросил, распахнул дверцу и, высунувшись,
закричал по-русски: "Сюда! Ему плохо!" У автомобиля уже собралась поющая,
орущая, галдящая толпа, энергично взмахивали руки, сотрясались над головами
вздетые кулаки, десятки пар налитых выкаченных глаз бешено вращались в
орбитах - Максим совершенно ничего не понимал: то ли эти люди были возмущены
аварией, то ли они чему-то без памяти радовались, то ли кому-то грозили.
Кричать было бесполезно, не слышно было самого себя, и Максим снова вернулся
к Фанку. Теперь тот лежал, откинувшись на спину, запрокинув лицо, и изо всех
сил мял ладонями виски, щеки, череп, на губах его пузырилась слюна. Максим
понял, что его мучает нестерпимая боль, и крепко взял его за локти,
торопливо напрягаясь, готовясь перелить боль в себя. Он не был уверен, что
это получится у него с существом другой планеты, он искал и не мог найти
нервный контакт, а тут еще вдобавок Фанк, оторвав руки от висков, стал изо
всех своих невеликих сил толкать Максима в грудь, что-то отчаянно бормоча
плачущим голосом. Максим понимал только: "Идите, идите..." Было ясно, что
Фанк не в себе.
Тут дверца рядом с Фанком распахнулась, в машину просунулись два
разгоряченных лица под черными беретами, сверкнули ряды металлических
пуговиц, и сейчас же множество твердых крепких рук взяли Максима за плечи,
за бока, за шею, оторвали от Фанка и вытащили из машины. Он не
сопротивлялся - в этих руках не было угрозы или злого намерения, скорее
наоборот. Отодвинутый в галдящую толпу, он видел, как двое в беретах повели
согнутого, скрюченного Фанка к желтому автомобилю, а еще трое в беретах
оттесняли от него людей, размахивающих руками. Потом толпа с ревом
сомкнулась вокруг покалеченной машины, машина неуклюже зашевелилась,
приподнялась, повернулась боком, мелькнули в воздухе медленно крутящиеся
резиновые колеса, и вот она уже лежит крышей вниз, а толпа лезет на нее, и
все кричат, поют, и все охвачены каким-то яростным, бешеным весельем.
Максима оттеснили к стене дома, прижали к мокрой стеклянной витрине, и,
вытянув шею, он увидел поверх голов, как желтый квадратный автомобиль,
издавая медный клекот, задвигался, засверкал множеством ярких огней,
протиснулся через толпу людей и машин и исчез из виду.


4


Поздно вечером Максим понял, что сыт по горло этим городом, что ему
больше ничего не хочется видеть, а хочется ему чего-нибудь съесть. Он провел
на ногах весь день, увидел необычно много, почти ничего не понял, узнал
простым подслушиванием несколько новых слов и отождествил несколько местных
букв на вывесках и афишах. Несчастный случай с Фанком смутил и удивил его,
но в общем он был даже доволен, что снова предоставлен самому себе. Он любил
самостоятельность, и ему очень не хватало самостоятельности все это время,
пока он сидел в бегемотовом пятиэтажном термитнике с плохой вентиляцией.
Поразмыслив, он решил временно потеряться. Вежливость - вежливостью, а