"Аркадий и Борис Стругацкие. Обитаемый остров (окончательный вариант 1992 г)" - читать интересную книгу автора

зазорного - ведь за эти три года никаких существенных изменений во
внутреннем и во внешнем положении не произошло...
- А где это сказано в уставе, - спросил Гай, усмехаясь, - чтобы
подчиненный делал замечания своему начальнику?
- Там сказано противоположное, - со вздохом признался Максим. - По
моему, это неверно. Ты ведь слушаешь мои советы, когда решаешь задачи по
баллистике, и ты слушаешь мои замечания, когда ошибаешься в вычислениях.
- Это дома! - проникновенно сказал Гай. - Дома все можно.
- А если на стрельбах ты неправильно даешь нам прицел? Плохо учел
поправку на ветер. А?
- Ни в коем случае, - твердо сказал Гай.
- Стрелять неправильно? - изумился Максим.
- Стрелять, как приказано, - строго сказал Гай. - За эти десять минут,
Мак, ты наговорил суток на пятьдесят карцера. Понимаешь?
- Нет, не понимаю... А если в бою?
- Что - в бою?
- Ты даешь неправильный прицел. А?
- Гм... - сказал Гай, который еще никогда в бою не командовал. Он вдруг
вспомнил, как капрал Бахту во время разведки боем запутался в карте, загнал
секцию под кинжальный огонь соседней роты, сам там остался и пол-секции
уложил, а ведь мы знали, что он запутался, но никто не подумал его
поправить.
Господи, сообразил вдруг Гай, да нам бы и в голову не пришло, что можно
его поправить. Приказ командира - закон, и даже больше, чем закон - законы
все-таки иногда обсуждаются, а приказ обсуждать нельзя, приказ обсуждать
дико, вредно, просто опасно, наконец... А ведь он этого не понимает, и даже
не то что не понимает - понимать тут нечего, - а просто не признает. Сколько
раз уже так было: берет очевидную вещь и отвергает ее, и никак его не
убедишь, и даже наоборот - сам начинаешь сомневаться, голова идет кругом, и
приходишь в полное обалдение... Нет, он все-таки не обыкновенный человек...
редкий, небывалый человек... Язык выучил за месяц. Грамоту осилил за два
дня. Еще в два дня перечитал все, что у меня есть. Математику и механику
знает лучше господ преподавателей, а ведь у нас на курсах преподают
настоящие специалисты. Или вот взять дядюшку Каана...
Последнее время старик все свои монологи за столом обращал
исключительно к Максиму. Более того, он не раз уже дал понять, что Максим
является, пожалуй, единственным человеком, который в наше тяжелое время
проявляет такие способности и такой интерес к ископаемым животным. Он
рисовал Максиму на бумажке каких-то ужасных зверей, и Максим рисовал ему на
бумажке каких-то еще более ужасных зверей, и они спорили, который из этих
зверей более древний и кто от кого произошел, и почему это случилось, в ход
шли научные книги из дядюшкиной библиотеки, и все равно, бывало, что Максим
не давал старику рта открыть, причем Гай с Радой не понимали ни слова из
того, что говорилось, а дядюшка то кричал до хрипоты, то рвал на клочки
рисунки и топтал их ногами, обзывая Максима невеждой, хуже дурака Шапшу, то
вдруг принимался яростно чесать обеими руками реденькие седые волосы на
затылке и бормотал с потрясенной улыбкой: "Смело, массаракш, смело... У вас
есть фантазия, молодой человек!" Особенно запомнился Гаю один вечер, когда
старикана громом ударило заявление Максима, будто некоторые из этих
допотопных тварей передвигались на задних ногах, каковое заявление,