"Мэри Стюарт. Полые холмы ("Мерлин" #2)." - читать интересную книгу автора

отшельник Галапас, и от него я перенял все природные искусства, которыми
ныне владею. Здесь же, в кристальном гроте, что лежит глубже под холмами,
мне было первое видение и открылся мой ясновидческий дар. "Когда-нибудь, -
говорил мне Галапас, - ты пойдешь совсем далеко, куда я даже магическим
зрением не в силах буду последовать за тобой". Так оно и было. Я расстался
с ним и пошел туда, куда влек меня мой бог, куда только я, Мерлин, и мог
дойти. Но вот высшая воля исполнена, и бог меня оставил. В крепости
Димилок над телом павшего Горлойса я убедился, что опустошен, что я слеп и
глух, как слепы и глухи все люди, что сила моя исчерпалась. И теперь,
усталый после долгого пути, я знал, что все равно не успокоюсь, пока не
проверю, сохранился ли за мною хотя бы простейший из моих талантов.
Ответ не заставил себя ждать, но я долго не хотел с ним смириться.
Садящееся солнце уже повисло красным шаром в древесных ветвях против входа
в пещеру, а кучка хвороста так и не загорелась, когда я, наконец, признал
свое поражение; обжигающий пот струился по моему телу под одеждой, и руки,
вытянутые для свершения колдовства, дрожали, как у дряхлого старца. В
свежих сумерках весеннего вечера я сел у холодного очага и поужинал хлебом
и сыром, запивая их разбавленным вином, и только тогда ощутил в себе силы
взять с каменного уступа трут и кресало, чтобы развести огонь.
Даже и на эту работу, которую любая женщина проделывает всякий день
без долгих размышлений, у меня ушла уйма времени, а раненая рука снова
закровоточила. Но в в конце концов огонь все-таки запылал. Я зажег факел
и, держа свет высоко над головой, прошел в глубь пещеры. Там у меня было
еще одно дело.
Главная пещера, высокосводчатая и большая, тянулась далеко вглубь. Я
остановился в дальнем конце и, подняв факел, посмотрел вверх. Отсюда
каменный пол подымался и вел к широкому уступу, а он, в свою очередь,
уходил в вышину и терялся среди длинных теней. Там, невидимый снизу, был
узкий проход во внутреннюю пещеру - небольшой округлый грот, сверху донизу
мерцающий кристаллами, - там при свете и пламени были мне явлены первые
видения. Если моя утраченная сила где-то еще дремала, то только здесь.
Медленно, преодолевая гнетущую усталость, я поднялся на уступ, прошел по
нему и, опустившись на колени, заглянул в низкое отверстие внутреннего
грота. Пламя моего факела заиграло в кристаллах по стенам, свет
многократно отразился от округлых сводов. Моя арфа стояла там, где я ее
оставил: посреди усыпанного кристаллами пола. Тень ее взбежала по
сверкающим стенам, в медных колках заискрились огоньки, но струны не ожили
в дыхании ветра, и выгнутые тени потеснили свет. Я долго стоял на коленях,
глядя широко открытыми слезящимися глазами, как трепещут и бьются внутри
кристального шара тень и свет. Но видение мне не открылось, и арфа
безмолвствовала.
Наконец я выпрямился и опустился в большую пещеру. Двигался, помню,
медленно, с трудом, словно впервые спускался по этим камням. Сунув факел
под кучку сушняка, я разжег в очаге огонь; потрескивая, занялись толстые
поленья. Я вышел наружу, разыскал переметные сумки, переволок их к
приветливому теплу очага и стал разбирать.


Рука моя заживала долго. Первые несколько диви дергающая боль не
отпускала ни на минуту, так что я начал опасаться заражения. Днем было еще