"Теодор Старджон. Быстрый, как молния, гладкий, как шелк..." - читать интересную книгу автора

сложила песню... Постой, как там было?.. "Как мягкий шелк, как молнии
сверканье...". Помнишь? А потом... Потом я позаботился о том, чтобы ты
никогда не поймала единорога!
Рита отрицательно покачала головой, и налицо ее отразилось искреннее
недоумение.
- Как мягкий шелк, как молнии сверканье... Мне это нравится, -
промолвила она. - Это звучит очень мило, но - честное слово! - я не имею к
этому никакого отношения.
Дел наклонился и приблизил свое лицо к ее лицу, и хотя он говорил
шепотом, слова вылетали, как пули:
- Лжешь! Все лжешь! Я не мог забыть. Я был ранен, болен, ты опоила
меня, но я помню, что я делал и чего не делал.
И с этими словами он круто повернулся и зашагал прочь.
Большим пальцем в перчатке Рита задумчиво прикоснулась к верхним
зубам, потом бросилась за ним.
- Дел!..
Он остановился, но не обернулся, и Рите пришлось обойти его, чтобы
встать с ним лицом к лицу.
- Я все равно не заставлю тебя поверить, - с дрожью в голосе сказала
она. - Но это.., это единственное, что у меня осталось.
Дел даже не попытался скрыть своего удивления. Рита же, не без труда
придав своему лицу спокойное выражение, добавила:
- Прошу тебя, Дел, пожалуйста, расскажи мне еще немного. Ну, об
озере, о песне, о том, что произошло...
- Ты не помнишь?
- Я просто не знаю! - вспыхнула Рита. Она была глубоко взволнована, и
Дел сказал с напускной кротостью:
- Ты рассказала мне об озере в Топях - об озере, из которого пьет
единорог. Ты сказала, что ты сама видела, как он приходит туда. Ты сложила
об этом песню. А потом я...
- Где? Где это было?
- Ты уже забыла? Так скоро?!
- Где же все-таки это произошло?
- На лугу. Через дорогу от ворот усадьбы, за живой изгородью, куда ты
последовала за мной, - ответил он. - Там, где с восходом солнца ко мне
вернулось зрение.
Рита тупо посмотрела на него снизу вверх, потом ее лицо начало
медленно меняться. Сначала на нем проступила сдержанная улыбка, которой не
терпелось вырваться, а потом.., потом Рита снова стала собой и
расхохоталась. Это был тот мелодичный и звонкий смех, который так мучил и
пугал Дела, и Рита продолжала смеяться до тех пор, пока он не заложил за
спину сначала одну, потом другую руку, и она не увидела, как от еле
сдерживаемого желания убить ее на месте вздуваются на его плечах могучие
мышцы.
- Ты - животное, - сказала она почти добродушно. - Ты хоть знаешь,
что ты сделал? О, какое же ты.., животное!
Тут она огляделась, желая увериться, что никто не услышит ее слов.
- Я оставила тебя на земле возле крыльца, - объяснила она, и глаза ее
блеснули. - И ворота были заперты. Должно быть, ты...
- Не смейся, - сказал он тихо, но Рита не смеялась.