"Теодор Старджон. Быстрый, как молния, гладкий, как шелк..." - читать интересную книгу автора

уздечку. Ее глаза стали совсем круглыми и блестели от возбуждения, а между
белыми зубами показался розовый кончик языка. Барбара словно окаменела в
своей коленопреклоненной позе; Дел привалился к осине спиной и тоже не
двигался.
Потом с холма донесся один-единственный, единодушный вздох - и
наступила тишина. Даже не глядя туда можно было легко догадаться, что
кто-то затаил дыхание и глядит, глядит во все глаза, кто-то опустил
голову, а кто-то закрыл лицо руками.
Он появился.
На этот раз он двигался медленно, тщательно выбирая место для своих
золотых копыт, словно вышивал ногами какой-то тонкий, волшебный рисунок.
Высоко держа свою великолепную голову, он внимательно оглядел неподвижную
троицу на берегу, потом на мгновение обернулся, чтобы бросить быстрый
взгляд на вершину холма. Наконец единорог подошел к озеру возле ивовой
рощи и, достигнув того места, где рос голубой мох, остановился, чтобы
заглянуть в воду. Казалось, он один раз длинно и глубоко вздохнул. Потом
он наклонился и стал пить, а напившись - вскинул голову, чтобы стряхнуть с
губ сверкающие капли.
И снова единорог повернулся к трем людям, которые стояли неподвижно,
словно околдованные, и еще раз осмотрел всех по очереди. Наконец он
качнулся и пошел, но не к Рите, и не к Барбаре, а к Делу. Приблизившись,
единорог заглянул ему прямо в глаза и стал пить из них взглядом, как
только что пил воду из озерца - пить неторопливо и серьезно, проникая на
большую глубину, и в его глазах были и мудрость, и красота, и сострадание,
и еще что-то, что напомнило Делу раскаленную добела искорку гнева. Именно
тогда он вдруг понял, что удивительное животное прочло все его мысли и что
каким-то непостижимым для людей образом оно знает историю всех троих.
Величие и печаль были в том, как потом повернулся единорог, как
склонил свою белоснежную голову и шагнул к Рите. Выдохнув воздух, дочь
сквайра чуть привстала, поднимая уздечку, и зверь опустил рог, давая
надеть на себя золотую петлю...
...И вдруг единорог резко дернул головой. Уздечка вырвалась из
пальцев Риты и взлетела высоко вверх. В последний раз сверкнув на ярком
солнце, она упала точно в середину озера.
И не успела уздечка коснуться воды, как чистое озеро превратилось в
трясину, и с деревьев с печальным криком взвились в небо птицы. Единорог
проводил их взглядом, слегка встряхнулся и, повернувшись к Барбаре,
опустился перед ней на мох и положил ей на колени свою благородную, сухую,
снежно-белую голову.
Руки Барбары так и застыли в воздухе. Лишь взгляд девушки скользил по
прекрасной, шелковистой, теплой голове у нее на коленях, поднимаясь до
самого кончика длинного золотого рога и спускаясь обратно.
Пронзительный вопль Риты заставил их вздрогнуть. Ее руки были подняты
к небу, скрюченные пальцы напоминали когти, а на губах показалась кровь,
которая текла из прикушенного языка. Вскрикнув еще раз, дочь сквайра
вскочила с побуревшего, высохшего мха и бросилась к единорогу и Барбаре.
- Этого не может быть, слышишь, не может! Она не может быть
девственницей! - взвизгнула Рита, наткнувшись на сильную руку Дела,
который шагнул вперед, чтобы задержать ее. - Говорю тебе - этого не может
быть! Ты и она.., я и ты.., я и она....