"Теодор Старджон. Это был не Сизигий" - читать интересную книгу автора

- Это имеет смысл. - Она подняла на меня глубокие глаза. Уйти от нее
было все равно, что выбраться из очень глубокого ущелья. Долгий путь. Я
только что проделал его.
Оказавшись на улице, я героически попытался вернуться к реальности.
Самое замечательное во всем этом замечательном происшествии было то, что
за всю свою предыдущую жизнь я никогда ни с кем так не говорил. Я всегда
был чрезвычайно застенчив, беззаботен, неагрессивен, да и соображал
довольно медленно.
Я чувствовал себя, как поддавшийся на ухищрения рекламы слабак весом
в сорок кило, когда он выстригает из газеты объявление.
- Эй, ты!
Я обычно реагирую на подобное обращение, как на любое другое. Я
обернулся и на миг остолбенел. В воздухе рядом со мной плыла человеческая
голова. От удивления я даже не перестал шагать вперед. Голова двигалась
рядом со мной, чуть покачиваясь, словно невидимые ноги несли невидимое
тело, которому она принадлежала. Суховатое лицо ученого человека,
немолодого, с чувством юмора.
- Ты вроде бы крепкий орешек, верно? Странно, но я даже сумел
ответить.
- Некоторые вполне приличные люди считают, что так, - пробормотал я.
И нервно огляделся вокруг, ожидая увидеть, как разбегается народ при виде
этого ужаса.
- Никто не видит меня, кроме тебя, - сказала голова. - Во всяком
случае, никто не собирается поднимать шум.
- Чего т-ты хочешь?
- Я просто хотел сообщить тебе кое-что, - сказала голова. Очевидно, у
нее где-то располагалось горло, потому что она прокашлялась. -
Партеногенез, - продолжала голова нравоучительно, - не дает больших
возможностей сохраниться, даже при сизигии. А без него... - Голова
исчезла. Немного ниже показались два голых обнаженных плеча, выразительно
передернулись и пропали. Снова появилась голова. - ..никакой возможности
нет.
- И не говорите, - произнес я дрожащим голосом.
Голова больше не говорила. Ни слова. Она уже исчезла.
Я остановился и обернулся, ища ее взглядом. То, что она сказала,
показалось мне довольно бессмысленным, как и само ее появление. Мне
понадобилось время, чтобы понять, что ее слова были самой сутью явления, о
котором я вам рассказываю. Надеюсь, я изъясняюсь более понятно, чем Голова.
Так или иначе, это оказалось первой странностью, и ее одной было
недостаточно, чтобы я усомнился в собственном рассудке. Как я уже говорил,
это было только начало.

***

Могу также рассказать вам кое-что о Глории. Ее родные были достаточно
бедны, чтобы ценить хорошие вещи, при том, что позволить себе иметь хотя
бы одну-две из них они не могли. Поэтому Глория знала цену и тому, что
хорошо, и усилиям, необходимым, чтобы достичь этого. В двадцать два года
она была помощницей продавца в отделе мужской одежды. (Это было ближе к
концу войны). Для осуществления ее заветной мечты нужны были