"Гаетан Суси. Лоскутный мандарин (Радости и тайны разрушения Часть первая)" - читать интересную книгу автора

- Нет! Подожди! - кричал Джорджио. - Мы не хотим тебя обидеть. Есть
масса вещей, о которых мне надо с тобой поговорить! Ксавье!
Но он был уже далеко, часто и тяжело дышал и очень страдал от того, что
у него кололо сердце, потому что, когда он бежал, у него всегда сердце
кололо; и теперь он старался идти так быстро, как только мог, хоть из-за
боли в сердце шел слегка прихрамывая. Подручный дошел до конца улицы и
понял, что попал из огня да в полымя. Именно там находилась часовенка,
вокруг которой группами стояли бездомные, их много было на лужайке, на
паперти и в самом здании. И - надо же такому случиться!- Ксавье оказался в
самой их гуще в одежде разрушителя. На другой стороне улицы были
припаркованы три или четыре полицейские машины. Некоторые бездомные
указывали пальцами в сторону колокольни и кричали полными вековой скорби
голосами: "УБЕЖИЩЕ!.. УБЕЖИЩЕ!" Полицейские отвечали им презрительными
усмешками; раньше или позже они всех этих бродяг пересажают за решетку. С
наступлением ночи спала дневная жара. Стало даже зябко, тут и там начали
разжигать костры и печь в углях свеклу и картошку. Вокруг огня собирались
люди: мужчины чинили обувь, женщины кормили детей; бородачи в очках, тощие
личности в обносках размахивали тростями и судачили о политике, пальцы их
пожелтели от табака; какие-то старики настолько впали в детство, что
приветливо махали полицейским и смеялись как дети. Обездоленные всех мастей
были поглощены своими нищенскими нуждами - штопали, латали, подвязывали,
перешивали, и повсюду на горемычных своих подстилках рядом с тележками, как
две капли воды похожими на ту, что катили Мария с Джорджио, маялись хилые и
хворые.
Ксавье надеялся, что никто его не заметит, и он сможет пересечь
площадку перед часовней без остановки, но подручный ничего не мог с собой
поделать - когда он поравнялся с часовенкой, ноги его остановились сами
собой. Внутри горели костры. Стоя на коленях, молились женщины, плечи их
покрывали розовые шали, что делало их похожими на креветок, которых обожал
Философ, чистивший рачков в обеденный перерыв толстыми, грубыми пальцами.
Мерцающий свет тлеющих углей наполнял часовню чудесными красноватыми
бликами, теплыми, как кровь, и могло даже показаться, что это свисает с
крюка выпотрошенная туша лошади, подвешенная за передние ноги. Рядом с
Ксавье кареглазая женщина говорила со своим малышом, голос ее звучал так
ласково, что ему захотелось стать тем ребенком. Когда она улыбалось, было
видно, что у нее недостает нескольких зубов, рот ее был чем-то похож на
расческу. Ксавье не мог оторвать от женщины взгляда. Волосы ее прикрывал
голубой платок, одета она была в простое длинное просторное платье наподобие
стихаря, напоминая подручному картинку, которую он видел в иллюстрированной
Библии Песков. Картинка так ему понравилась, что старик вырезал ее из книги
и дал парнишке, чтобы тот ее повесил на стенке своей комнатушки.
Но когда женщина посмотрела в сторону Ксавье, в глазах ее тут же
вспыхнули недобрые искорки. Она засвистела, зашипела сквозь дыры в зубах и
стала суматошно жестикулировать, явно намекая на то, чтоб он не медля уносил
оттуда ноги и свою форму разрушителя. Ее поведение насторожило остальных.
Скоро уже с полдюжины бездомных освистывали молодого подручного-разрушителя,
а он ковылял себе потихонечку, потому что сердце продолжало сильно колоть.
Они шли за ним, продолжая его травить, пока он не свернул в переулок. Там
наконец парнишка остался один, глаза его были полны слез, он устало оперся о
какую-то стену, съехал по ней на землю и прокричал в небеса имя - имя